|
Я же хочу рассказать о том, что случилось до того, как Боттвайль скончался. То разрешение на вступление в брак, что я вам показывал, яйца выеденного не стоит. Мисс Дики передумала. Я выкинул два доллара коту под хвост. Она заявила мне, что решила выйти за Боттвайля. Вулф обмакнул корочку пирога в лужицу соуса на своей тарелке. – Вот как? – произнес он. – Да, сэр. Удар был для меня, конечно, страшный, но со временем я бы оправился. Однако десять минут спустя скончался Боттвайль. Что мне оставалось делать? Несмотря на суету и приставания полицейских, я сумел как следует обмозговать случившееся. Я пришел к выводу, что не стану унижаться и делать изменнице повторное предложение. Конечно, я мог бы раскошелиться еще на пару долларов и обзавестись новым разрешением, но не хочу, чтобы эта ветреница перед брачным алтарем известила меня, что опять передумала и хочет выскочить за какого нибудь проходимца. Нет, пусть это и разобьет мое сердце, но я постараюсь забыть ее. Вычеркну ее из своей жизни. Я вернулся к утенку и запустил зубы в сочное мясо. Вулф тоже усиленно жевал. Наконец, проглотив кусок, он изрек: – Для меня это, конечно, вполне приемлемо. – Я знаю. Так рассказать вам про смерть Боттвайля? – После ужина. – Хорошо. Как прошла встреча с Томпсоном? Однако и эта тема не прельстила Вулфа. Собственно говоря, и остальные мои попытки расшевелить его оказались тщетными. Обычно он любит болтать за столом, причем на любую тему – от холодильников до республиканцев, – но, должно быть, бедняга выдохся после долгого, утомительного и полного смертельных опасностей путешествия на Лонг Айленд и обратно. Впрочем, меня это вполне устраивало, поскольку и у меня денек выдался непростой. Когда мы расправились с утятами, картофелем, салатом, печеными грушами, сыром и кофе, Вулф благодарно хрюкнул и отодвинул кресло назад. – Я хочу почитать одну книгу, – сказал он. – Она наверху, в твоей комнате. «Здесь и теперь» Герберта Блока. Принеси ее сюда, пожалуйста. Хотя это означало, что мне придется преодолеть два этажа по лестнице на полный желудок, я с радостью согласился – надо же было воздать Вулфу должное за то, что он так спокойно воспринял весть о моих рухнувших надеждах. А ведь мог бы изрядно поднапрячь свои голосовые связки. Словом, я весело взлетел по лестнице, ворвался в свою комнату и подскочил к полкам, на которых стояли мои книги. Книг у меня немного, всего пара дюжин, так что я прекрасно знал, где какую искать. Тем не менее «Здесь и теперь» на месте не оказалось. Там, где она была, зияла пустота. Я огляделся по сторонам, заметил какую то книгу на комоде и шагнул к нему. Это и впрямь оказалась «Здесь и теперь», сверху на которой лежали белые хлопчатобумажные перчатки. У меня отвалилась челюсть. Глава 4 Я рад был бы похвастаться, что сразу смекнул, где собака зарыта, едва увидел эти перчатки, но, увы, это было бы неправдой. Я взял перчатки, повертел так и сяк и даже напялил одну из них себе на руку, прежде чем окончательно осознал, что объяснение появлению здесь перчаток возможно лишь одно. Стоило мне прийти к этому выводу, как шарики в голове завертелись и мысли закружились в беспорядочном хороводе. Я тряхнул головой и уселся, чтобы подумать. Мне понадобилась примерно минута, чтобы сформулировать первое мало мальски вразумительное умозаключение. Вулф решил таким образом признаться мне, что под личиной Санта Клауса скрывался не кто иной, как он, с той целью, чтобы я успел как следует обмозговать полученные сведения в одиночку прежде, чем обсудить с Вулфом. |
