Как бы то ни было, я ей в этом помочь не смогу. Я Светлый, и авторитетом для Тёмных подростков мне не стать…

— Что вас привело, Саша?

— Я хотел бы с вами поговорить, — зелёный глаз Саши странно сверкнул. — Попросить у вас совета. Но вы, кажется, заняты сейчас.

Попросить совета? Любопытно.

— Я просто иду в магазин.

Саша чуть улыбнулся.

— Не совсем.

Нина!

У меня морозец подрал по коже: я вообразил, что Саша способен читать мысли без разрешения, причём у меня, — а мой дар даёт мне определённую защиту от Тёмных сил… В следующий момент я понял, что он просто пару минут наблюдал за мной, будучи птицей. Любой бы заметил мою реакцию на голос Нины.

— Если вы не возражаете, — сказал Саша, — я пойду с вами.

— Конечно.

…Нина пела задорную, с матерком песню — про то, как муж обижал жену, называл её коровой и завёл любовницу, а жена на самом деле перекинулась в корову и забодала их обоих. Кажется, она её сочинила сама.

Мы как раз дошли до магазина, возле которого она пела и побиралась.

Раньше Нина знала много песен и пела хорошо, особенно «Тонкую рябину». Но чем больше она пила, тем меньше помнила. И голос становился некрасивым и резким. Может, поэтому она таким голосом чаще пела похабщину.

Выглядела Нина плохо. Она то ли ещё растолстела с нашей последней встречи, то ли отекла. Одета она была в домашнее: кофта поверх засаленного халата. На ногах — резиновые сапоги.

Она покосилась на меня и отвернулась.

— Нина, — сказал я. — Мы же с вами всё решили. Долги выплатили, на работу устроились. А вы опять здесь поёте, и опять выпившая.

— Устроились! — буркнула она. — Устроился он. Сам в своём вонючем подъезде сиди.

Мне удалось устроить её только в консьержки, и то с большим трудом. Мыть полы Нина не хотела и не могла. Ей в самом деле было трудно наклоняться. Но с девятью классами образования и таким… внешним видом вряд ли она могла рассчитывать на лучшее место…

Похоже, она потеряла работу.

На самом деле она гораздо моложе, чем кажется. Она выглядит на очень нездоровые шестьдесят, а ей чуть за сорок. Но она всегда была такой. Мать её родила без отца, постоянно пила и умерла от пьянства, когда Нине было семнадцать.

— Нина, вы понимаете, что я не смогу вам всё время помогать?

— Иди ты со своей помощью!

— Вы потом опять придёте картошки просить. Но сколько же можно, Нина?

— Сергей, — укоризненно сказал чёрный ворон, — зачем вы возитесь с этой зачуханной?

Нина злобно на него зыркнула.

Я покачал головой.

— Саша, полгода назад вы с братьями были такими же зачуханными.

Саша улыбнулся и не ответил.

Я понял, что он и не собирался со мной спорить. Укусил и отошёл — понаблюдать за реакцией.

Мать у Нины была оборотница-лошадь, а сама Нина по дару волшебница. Наверно, в отца. Когда у неё в последний раз получалось волшебство, я не знаю. Возможно, ещё в школе. Волшебницы редко оказываются в таком положении, как она. Оборотни как раз часто… Всё же семья решает.

Иногда не решает.

Саша, который теперь выглядит как принц Уэльский, — сын нищих и необразованных родителей. То, как резко и в одночасье переменилась жизнь братьев, нельзя назвать везением: родителей они потеряли, а родители любили их и заботились, как могли.