Он увидел мост. Старое дерево, сломанное бурей, лежало над речкой, уткнувшись ветвистой головой в противоположный берег.

— Ой, а как же?.. — смутилась Светлана.

— Боишься? — спросила Катя.

— Да высоко очень… И держаться не за что…

— Ничего, пройдем!

А Сережа уже переходил на ту сторону по упавшему стволу. Ствол был кривой и трухлявый, и Сережа хотел сам проверить, можно ли по этому мосту перейти, выдержит ли он.

Толя с тоской и раздражением смотрел на Сережу.

«Бросьте вы этого оленя! — хотелось ему крикнуть. — Домой пойдемте, домой!»

Однако ему тотчас представилось, как ребята поймают Богатыря и как потом будут дразнить Толю и напоминать ему, что он, будто маленький, просился домой. И Толя крикнул совсем другое:

— Живей, ребята! Живей на переправу! Вон он ходит… Вон он, я его вижу!

Вслед за Сережей собрался переходить Антон. Он уже теперь никак и нигде не хотел быть последним. Он весь подобрался, поправил кепку, поясок, приладил половчее свой ранец и хотел было ступить на дерево. Но Катя оттолкнула его:

— Дай-ка я!

И, еле касаясь ствола, она побежала, балансируя руками, не то напевая, не то приговаривая:

— Вот слетишь в речку, так сама задрожишь! — проворчал Антон.

Но Катя уже ухватилась за ветки и легко спрыгнула на тот берег.

— Ну, а теперь я, — сказал Антон.

Он снова поправил кепку, потрогал поясок, проверил, хорошо ли держится его ранец за плечами, и пошел.

А Светлану в это время опять привлекли бабочки. Это были необыкновенные бабочки, серебристые, белые, с темными пятнами на крыльях и медленным полетом. Бабочки эти сидели у самой воды, раскрывая и закрывая крылья, словно маленькие серебристые веера. Светлана подошла совсем близко — бабочки сидели все так же спокойно, будто и не видели ничего. Светлана присела около них на корточки — вот они, прямо под рукой, хватай — и все!

Но лишь Светлана протянула руку, бабочки взлетели, а две или три неожиданно сели на воду и поплыли среди сверкающих струй.

— О… ой… — только и могла вымолвить Светлана и, полная любопытства, прямо в туфлях, давно потерявших и цвет и форму, сунулась в воду. — Утонут же!

Она бросилась спасать бабочек, но они вдруг нырнули под воду. Светлана выпрямилась, онемев от изумления. А серебристые бабочки, вынырнув из воды, как ни в чем не бывало взлетели на воздух.

— Вот так да… — начала было Светлана, — вот это да…

Тут ее что-то легонько стукнуло по голове. Светлана поглядела наверх. Как раз над нею по стволу проходил Антон. И так случилось, что хоть и долго он собирался, чтобы благополучно переправиться, однако недоглядел, что сумка у него плохо застегнута. И только пошел он по стволу, как эта проклятая сумка расстегнулась и все, что там было, посыпалось в воду: столовый нож, спички, баночка с солью и — позор! — несколько пестрых конфеток. Одну из них Светлана в недоумении сняла со своей обвисшей шляпки.

— Карамель! Яблочная! А, Телятина, а говорил, что у тебя в сумке нет ничего. Ага? Один столовый ножик? Ага?

Антон, красный, как спелая клубника, не помнил себя от смущения. Он молча перешел через этот кривой и опасный мост и даже не заметил, какой он кривой и опасный. Соскочив на землю, он отвернулся от Кати и Сергея, застегнул сумку и стал задумчиво смотреть на дальние сопки, на синие каменные вершины, выступающие из зеленого океана тайги.

— Давай теперь ты переходи! — крикнул Сережа Светлане, будто ничего не случилось.