— Я решил, что пора, — продолжил Флейшман. — Мы стареем, знаешь ли. А кроме того, всегда приятно возвращаться домой, зная, что тебя ждет теплое тело.

Я посмотрела в глаза Флейшману и почувствовала, как кусок пиццы застрял в горле. Посмотрела на Максуэлла — тот по-прежнему не сводил с меня полных обожания глаз. А может, просто проголодался. Действительно, приятно осознавать, что дома тебя ждет теплое тело, пусть даже и собачье. И пока у меня в руке будет еда, он никогда не посмотрит ни на кого другого. Разве от кого-то еще такого дождешься?

— Так что скажешь? — Флейшман тоже не отводил от меня глаз. — Можем мы его оставить, мама?

Я рассмеялась:

— Ты действительно думал, что я способна избавиться от такого чуда?

Словно понимая, о чем речь, Максуэлл гавкнул. Вызвав у меня новый приступ тревоги.

— Ты уладил этот вопрос с владельцем дома?

— Конечно. Дал взятку технику-смотрителю, когда пришел домой.

— Взятку?

— Внес аванс наличными.

Я бы с удовольствием прочитала ему лекцию о том, что вот так сорить деньгами нехорошо и когда-нибудь он об этом пожалеет, но, с другой стороны, он мог и не пожалеть. Флейшман жил в параллельном мире, где курицы никогда не возвращались на ночлег в курятник. А если возвращались, то начинали нести золотые яйца.

— Так как прошел твой день? — спросил он. — До текущего момента. Сейчас-то, я знаю, ты на седьмом небе от счастья.

— Наполовину нормально, наполовину ужасно. — И я рассказала ему об общении с Касси, которое имело место быть после нашего телефонного разговора. — Думаю, она затаила на меня злобу, действительно затаила. Если бы ты видел выражение ее глаз в тот момент, когда она сидела с этими буклетами в руках…

— Некоторые люди так устроены.

— Точно, — кивнула я, подумав: «А некоторые просто психопаты». Я не сомневалась, что наткнулась на нашу редакционную психопатку, пусть и доказательств у меня пока не было. — И к тому же мне нужно поработать.

— Дома? — Флейшман, явно встревожившись, подозрительно покосился на мою сумку.

— Нужно подчистить хвосты.

— И сколько на это уйдет времени?

Я задумалась.

— Пожалуй, к две тысячи десятому году управлюсь.

— Ты принесла с собой книги? — спросил он.

— Только одну, которую редактирую.

На его лице отразилось разочарование.

— Пожалуй, пока браться за работу, — с неохотой признала я. Куда приятнее было бы поиграть со щенком, а потом улечься спать.

Флейшман поднялся.

— Пойду прогуляю Макса.

Я с сомнением посмотрела на меховой комочек:

— Он уже может ходить на поводке?

— Еще нет, но обожает его грызть. Я просто отнесу его вниз, а потом поставлю на клочок травы, если удастся ее найти.

Он ушел, а я достала рукопись. Устала так, что не знала, сумею ли прочитать хоть одну страницу до того, как усну. Провела десять минут, готовясь к работе: затачивала карандаши, варила кофе, что-то рисовала в блокноте.

Когда Флейшман и Макс вернулись, за редактирование я еще не взялась.

— Я посижу здесь, почитаю, — сказал Флейшман. — Тебе мешать не буду.

Уселся на диван с романом Джой Силвер «Забытые ночи», который я вроде бы прочитала, но о чем он, не помнила. Когда в следующий раз оторвалась от рукописи, книга лежала на полу рядом с диваном, а Флейшман спал со щенком на груди.

Я пожалела, что у меня нет фотоаппарата.

Но тут же покачала головой.