|
И ещё труднее — отдать своего родного сына чужаку. Надеюсь, что душа её обрела покой. — Да, — буднично сказала Кеджа. — Она воссоединилась с Кенриком. Теперь, когда ты будешь заботиться о Ники, она больше не будет изнывать от тревоги за своего сына. Клер почувствовала, что волосы у нес па затылке зашевелились. Как добрая христианка, она верила, что человеческая душа бессмертна. Знала она также и о том, что изредка встречаются люди, обладающие даром знать сокрытое для других. Говорили даже, что мать и сестры самого Джорджа Уэсли были наделены этим даром. И все же было немного жутко слышать, как кто-то говорит о сверхъестественном так просто и спокойно. Да, пожалуй, она узнала от цыган куда больше, чем ожидала. — Я люблю Никласа и всегда буду всеми силами стараться, чтобы он был счастлив, — тихо сказала Клер. Вспомнив старую цыганскую клятву, она добавила: — Да зажгут свечи за упокой моей души, если я этого не сделаю. — «Баюр», — важно ответила Кеджа. — Да будет так. Кибитка с грохотом остановилась, и Никлас крикнул: — Клер, мы вернулись домой! Клер затянула шнурком кожаный кошель и положила его во внутренний карман. Поскольку у Никласа сейчас хватает более срочных дел, она не станет сразу рассказывать ему историю Марты. Но и слишком долго тоже тянуть не стоит: хотя Никласу наверняка будет больно бередить старые раны, Клер надеялась, что в конечном счете её рассказ избавит его от губительной уверенности в предательстве матери. Она поцеловала свою старую спутницу в морщнистую щеку. — Спасибо, Кеджа, что доверилась мне. С этими словами Клер вылезла из кибитки. Табор остановился напротив парадного крыльца Эбердэра. На ступеньках стоял Уильямс. По-видимому, он вышел для того, чтобы прогнать цыган, но застыл в изумлении, увидев, что из пестрой кибитки появился его хозяин. Затем последовало долгое прощание. Особенно крепко Клер обняла Ани. — Ты ещё приедешь? Ани коротко рассмеялась. — О да. Мы как ветер: приходим, уходим и возвращаемся обратно. Помахав цыганам, Клер и Никлас, обнявшись, поднялись по ступенькам крыльца в дом. Уильямс, как всегда, безупречно учтивый, открыл перед ними дверь. Клер вдруг почувствовала, что вырез её блузы чересчур низок, а юбки непозволительно коротки. Но голову она держала высоко и прошествовала мимо дворецкого так невозмутимо, словно на ней был самый строгий её туалет. Не сговариваясь, они отправились в свою общую спальню. Клер сбросила сапоги и с наслаждением пошевелила пальцами. — Сейчас позвоню, чтобы принесли ванну. Хотя мне очень поправились твои родственники, в их жизни есть один прискорбный изъян — в таборе совершенно невозможно достать горячей воды. Никлас улыбнулся, но взгляд у него был отсутствующий. Оставив свой беспечный тон. Клер спросила: — Что ты намерен предпринять относительно лорда Майкла? Он вздохнул. — Вероятно, представлю доказательства мировому судье. И если Jem|nm не сможет чертовски убедительно объяснить, каким образом у сожженной хижины оказалась коробочка с его визитными карточками, его ждут большие неприятности. — Он человек богатый и влиятельный. Это сможет защитить его от закона? Глаза Никласа сузились. |
