|
Когда Клер почувствовала, что больше не в силах терпеть этот осмотр ни секунды, Никлас медленно произнес: — Вы совсем не такая некрасивая, как пытаетесь меня уверить. Когда он опустил руки, её всю трясло. К великому облегчению Клер, он отошел, снова взял бокал и налил в него ещё бренди. — Мисс Морган, деньги мне не требуются, всех женщин, которые мне нужны, я легко могу получить без вашей неумелой помощи, и у меня нет ни малейшего желания разрушать свою заработанную тяжкими усилиями репутацию причастностью к каким бы то ни было благотворительным делам. Итак, повторяю: вы уйдете сами или мне придется применить к вам силу? Клер почувствовала сильное искушение бросить все и сбежать, однако вместо этого упрямо сказала: — Но вы так и не назвали цены за вашу помощь Пенриту. Думаю, она все-таки существует. Скажите мне, какова она, и я, быть может, сумею заплатить. Он со вздохом опустился на диван и снова принялся разглядывать девушку, на сей раз с безопасного для неё расстояния. Клер Морган была небольшого роста и довольно хрупкого телосложения. Тем не менее от неё явно нелегко будет избавиться, с легким раздражением подумал граф. По всему видно, что эта молодая особа обладает твердым характером. Хотя красавицей её не назовешь, она отнюдь не лишена привлекательности, несмотря на все усилия придать своей внешности как можно более строгий вид. Простое платье подчеркивает стройные линии фигуры, а оттого, что её темные волосы без всяких ухищрений зачесаны назад, ярко-голубые глаза дочери преподобного Моргана кажутся огромными. Белая кожа выглядит маняще гладкой, словно нагретый на солнце шелк; его пальцы все ещё покалывало от ощущения биения крови в жилках на её висках. Пусть Клер Морган и не красавица, но её будет трудно забыть. И не только из-за её упрямства. Конечно, она чертовски надоедлива, однако нельзя не восхититься той смелостью, которую эта молодая леди проявила, придя сюда. Бог весть какие жуткие истории рассказывают про него в округе; но всей вероятности, местные жители полагают, что общение с ним грозит погибелью и телу, и душе. Однако она все же пришла в Эбердэр со своей страстной заботой о ближних и нахальными требованиями. Вот только время выбрала, мягко говоря, неудачно — ведь он уже решил, что должен уехать из этих мест, и в скором времени действительно уедет. Жаль, что он не начал налегать на бренди раньше; если б напился заблаговременно, то к моменту визита этой нежеланной гостьи уже пребывал бы в состоянии спасительного забытья. А теперь если даже он выставит её вон силой, она, надо полагать, все равно не оставит своих попыток заручиться его поддержкой, поскольку явно убеждена, что он — единственная надежда Пенрита. Никлас начал было гадать, чего же в конце концов она от него хочет, но тут же одернул себя, когда осознал, куда вдруг повернулись его мысли. Ну уж нет, ему совершенно ни к чему втягиваться в здешние дела! Лучше он озадачит свой затуманенный бренди мозг другим вопросом: как убедить эту особу, что все её старания ни к чему не приведут? Но что же можно поделать с женщиной, готовой ради достижения своих целей претерпеть ту участь, которая считается хуже смерти? Пожалуй, надо потребовать у неё что-то до того шокирующее, чтобы она наверняка отказалась. Но что? И тут ему в голову пришел ответ, простой и безупречный. Она, как и её отец, несомненно методистка, то есть принадлежит к тесно сплоченной общине умеренных, добродетельных, истово верующих k~dei. |
