– Мой брат не умер.

– Вик, ты что, с ума сошел? Сейчас же отпусти его!

– Он был убит, мерзкий ты ублюдок.

– Вик, я тебя предупреждаю.

– Убит твоим приятелем Лозадо.

Лицо Плаксы стало свекольного цвета. Ноги болтались, не доставая до пола. Он устремил выпученные от ужаса глаза на Орена. Детектив схватил Вика за руку, пытаясь оторвать его пальцы от шеи Плаксы.

– Вик, ты его убьешь. Отпусти, – сказал он, цедя слова сквозь зубы. У Плаксы глаза уже вылезли из орбит. Орен локтем засадил Вику под ребра.

Вик резко выдохнул и сразу же отпустил Плаксу, который упал на пол. Вик согнулся пополам, отчаянно матерясь и держась за правый бок.

Орен тяжело дышал:

– Извини, но будь ты проклят, почему же ты никак ничему не научишься?

Плакса скрючился на полу и тихонько скулил, но они не обращали на него внимания, они были заняты друг другом.

Вик выпрямился, морщась от боли:

– Только посмей сделать это еще раз, я…

– Заткнись и слушай, Вик. В порядке исключения. Слушай. – Орен несколько раз глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. – У тебя до сих пор проблемы с контролем над собой.

Вик расхохотался. Орен постарался его перекричать:

– Неужели твой гнев настолько ослепил тебя, что ты повторяешь уже раз сделанную ошибку? Хочешь, чтобы Лозадо опять ушел от преследования?

Тинпен открыл дверь и осторожно заглянул:

– Здесь все в норме?

– Не твоего ума дело, черт побери! – заорал Вик. Орен сказал, что все в порядке.

– Что это с ним? – Детектив смотрел на Плаксу, который все еще корчился на полу, скуля и вытирая нос рукавом.

– Ничего.

Тинпен с сомнением пожал плечами и ретировался, прикрыв за собой дверь.

Вик продолжил, будто их никто не прерывал:

– Я вспыльчив. Признаю. А вот ты отказываешься признаться, Орен, что, когда речь заходит о Лозадо, ты забываешь, что у тебя есть яйца.

– Кстати, о яйцах. Твои наверняка уже посинели.

Глаза Вика метали искры. Руки сжались в кулаки.

– На что ты намекаешь?

– Ни на что.

– Как же. Нам уже давно не до намеков. Почему бы тебе не выложить напрямую, что ты имеешь в виду?

– Ладно. Ты трахаешься с подозреваемой.

– Если ты подразумеваешь Ренни Ньютон, то да. И с наслаждением. Но она не подозреваемая.

– Я еще не вычеркнул ее из списка подозреваемых в убийстве доктора Ли Хоуэлла. Ты об этом забыл?

– Его убил Лозадо.

– Но она могла его нанять.

– Ничего подобного.

– Она хоть рассказала тебе о карточке, которую хранила в своем ящике?

– Карточке? Я сам ее нашел, ты что, забыл?

– Она была приложена к розам, которые ей подарил Лозадо.

Вик широко развел руками и пожал плечами:

– К чему ты ведешь?

– Любопытно, и все. Когда она обнаружила, что розы прислал Лозадо, она почему-то не разорвала карточку. Уничтожила бы ее вместе с цветами. Выбросила бы.

– Она ее сохранила в качестве улики.

– Или на память. Видишь ли, после того как я отказался принять ее как улику, доктор Ньютон забрала карточку. Насколько мне известно, она все еще у нее.

Вик немного подумал, потом энергично потряс головой:

– Она презирает Лозадо. Он ей противен.

– Ну да, так она говорит. Скажи мне, Вик, ты начал ей верить до или после того, как она тебя от души оттрахала?

Вик сделал шаг вперед.