Хведир скинул с кресла какую-то книгу в треснутой кожаной обложке.

    -  Садись!

    Сам он пристроился прямо на лежанке - тоже заваленной фолиантами. Ярина вновь вздохнула: ну и раззор! Она бы тут враз порядок навела! Мыши бы - и те каждое утро на перекличку строились!

    -  Служанку позвать нельзя? - не утерпела она. - Как ты тут живешь, Хведир?

    -  А как? - парень удивленно оглянулся. - Все на месте, под рукой. Служанок я и на порог не пускаю. Перепутают все, я и до лета не разберу!

    -  Ничего, матушка попадья тебя быстро к порядку приучит! - хмыкнула девушка, не без злорадства отметив, как вздрогнул Хведир-Теодор - будто мороз ударил. Или в доме похолодало?

    Она хотела для начала спросить о ране, о том, не болит ли, не ноет по ночам, но любопытство пересилило.

    -  Так как ты с ним говоришь, с разбойником этим?

    Хведир усмехнулся, почесал кончик носа:

    -  Ты не поверишь! По-арамейски.

    -  По… По-каковски?

    Поверить Ярина не могла - хотя бы потому, что не ведала: есть ли вообще на белом свете такой язык - арамейский?! Но и не верить тоже вроде не с руки. Мало ли языков на свете?

    -  Понимаешь, батька с ним говорить пытался, Агмет, слуга твой - и все напрасно. Я тоже вначале по-латыни заговорил - без толку. А потом вспомнил - пергамент! Ну, тот, что нам пан Рио показал?

    Девушка кивнула. Пергамент с золотой печатью был сдан пану писарю и торжественно заперт в большой сундук, что стоял в углу горницы.

    -  Я подумал: а если по-эллински попробовать? Ну, по-давнегречески. Там, правда, койне, это посложнее, но у меня есть Пиярская грамматика, ее для отцов-василиан издали.

    Хведир увлекся, заговорил быстро, горячо. Ярина невольно улыбнулась. Чему только ни учат в коллегии этой? А зачем? Быть парню попом - здесь в Валках, а то и в селе, если места не сыщется. С кем он на койне говорить станет, с отцом Гервасием?!

    -  В общем, греческого он тоже не знает. Но койне не совсем язык, это смесь, суржик, вроде как у нас в Белгороде говорят - и наша речь, и московская. Так вот, некоторые слова он понял - арамейские.

    -  Так что это за язык? - перебила девушка. - Вроде этого… армянского?

    Об армянах она слыхала и даже раз видела - в Глухове, на ярмарке.

    -  Вроде, - засмеялся Хведир. - Только другой. Ведай же, Ярина! Ибо глаголили на нем в часы давние, библейские! Арамеи суть племя, с давними вавилонянами в родстве сугубо состоящее. Сам Навуходоносор, о коем в Завете Ветхом…

    Увесистый щелчок по лбу заставил бурсака умолкнуть.

    -  В следующий раз окуляры разобью, - невозмутимо сообщила девушка, подув на костяшки пальцев.

    -  Окуляры - не надо! - вздохнул Хведир. - Ну, я и говорю: древний язык. Вроде бы Евангелие, которое от Матфея, вначале было написано по-арамейски, только потом его на греческий перевели. Ну, арамейский я почти не знаю, и он, пан Хвостик, тоже - вслепую бредет, но все-таки объяснились.

    -  И поэтому ты на него не будешь в суд подавать? - не удержалась девушка.

    Да, не быть бурсаку черкасом! Настоящий черкас сперва врагу шаблюкой башку с плеч снимает, а после об имени-племени спрашивает!

    -  Какой суд! - парень даже рукой махнул. - Я сам под нож полез. К тому же он слуга, его дело - пана своего защищать. С пана и спрос.

    С этим Ярина была вполне согласна.