Самому Морозини тоже досталось. Мало того, что Солманский сделал убийцей любимую кузину Альдо – Адриану Орсеоло, он, прибегнув к низкому шантажу, ухитрился принудить князя Морозини жениться на своей дочери – очаровательной, но не слишком разборчивой в средствах Анельке, вдове сэра Эрика Фэррэлса, вполне вероятно, ею же самой и отравленного, хотя суд Олд-Бейли не сумел доказать ее виновности.

Ирония судьбы! Альдо оказался мужем женщины, по которой когда-то сходил с ума, а затем понял, что больше не любит ее. Да и любил ли он ее на самом деле? Так легко спутать желание с любовью...

Вернувшись в «Андалусию», Альдо отправился в бар выпить стаканчик на сон грядущий. Отличное средство прогнать мрачные мысли, которые неизменно овладевали им, когда он вспоминал о той, что носила его фамилию. Впрочем, она делала это не без грациозности. Прелестная блондинка, хрупкая и нежная, Анелька притягивала мужчин, словно горшок с медом – мух. Морозини завидовали. К нему ревновали. Если бы стало известно, что их брак так и остался фиктивным, Альдо сочли бы сумасшедшим, но он не изменил клятве, данной им над могилой матери, и ни за что не позволит дочери ее убийцы праздновать победу и стать продолжательницей одного из самых благородных и самых древних родов Венеции. Альдо знал, что не сможет посмотреть в глаза своим детям, если их дедом станет Роман Солманский...

Из этого чудовищного положения существовал один-единственный выход: только Ватикан мог признать брак, заключенный по принуждению и не приведший к созданию семьи, недействительным. Морозини сразу же принял решение: он возбудит процесс.

И если не занялся этим на следующий же день после свадьбы, то только по одной причине – он пожалел женщину, которую перед Богом обязался любить и защищать. А все из-за того, что когда-то и на самом деле страстно любил ее и готов был на все, лишь бы обладать ею.

Что и говорить, положение Анельки сейчас было незавидным. Дворец так и не стал для нее домом, слуги ее скорее терпели, чем принимали; муж, которому она то и дело признавалась в любви, держал ее на расстоянии, и лишь горничная Ванда, служившая ей еще с детства, сохраняла, преданность своей госпоже. Ко всему этому прибавлялась тревога за судьбу отца, ожидавшего в английской тюрьме слушания дела об убийстве, которое вполне могло привести его на виселицу. Каким бы мерзким злодеем ни был граф Солманский, но он был отцом Анельки и она не могла приказать себе любить его меньше. И если Морозини радовался, видя своего врага поверженным, то вряд ли можно было ожидать от Анельки, чтобы она разделяла его чувства. И потому, пока не будет вынесен приговор, простая человеческая жалость не позволит супругу отправить свое прошение об аннулировании брака. Но после этого, умрет ли Солманский или останется в живых, Альдо сделает все, чтобы обрести свободу.

Правда, что потом делать с этой свободой? Да ничего особенного, по-видимому. Единственная женщина, ради которой Морозини с наслаждением отказался бы от нее, потеряна навсегда. Скорее всего, она презирает, ненавидит его, и никто, кроме него самого, в этом не виноват. Слишком поздно Альдо понял, как сильно любит бывшую Мину ван Зельден, превратившуюся в один прекрасный день в обворожительную Лизу Кледерман...

Обнаружив, что коньяк пробуждает горькие воспоминания вместо того, чтобы заглушать их, Морозини поторопился покинуть бар, поднялся к себе в спальню, даже не взглянув на волшебный пейзаж ночной Севильи за окном, улегся в постель с твердым намерением заснуть и таким образом скоротать время, остававшееся до условленной встречи с нищим. Вчерашний знакомец не преминул явиться на свидание. Ступив на маленькую площадь, Морозини заметил нищего, скорчившегося у входа в часовню. На нем красовались те же самые кораллового цвета лохмотья, что и ночью. Место было пустынным, подаяния просить было не у кого, и нищий, казалось, дремал. Однако стоило появиться тому, кого он ждал, нищий поднялся, сделал Альдо знак идти к дому и сам пошел туда же.