Молодая женщина достала из платяного шкафа вполне приличный зеленый, до пят, халат, высоко приталенный, накинула на плечи шаль; на ногах ее были плотные шерстяные чулки. С тяжелым сердцем она спустилась вниз, чтобы приготовить себе что‑нибудь на завтрак.

В таверне было еще очень тихо, все гости спали, но из кухни уже доносилось чье‑то веселое мурлыканье. Роза стояла у плиты, энергично размешивая кашу в горшке; по кухне разносился запах свежеприготовленного кофе, щекотавший ноздри Хезер.

— Ах, это вы, мисси! Ваш чемпион только что куда‑то выскользнул, — сообщила Роза.

Хезер рассмеялась.

— Чемпион? Вы имеете в виду Муттона?

— Нет, конечно, не его, — подмигнула ей Роза, и Хезер вдруг почему‑то воспрянула духом.

— Наш самый светский мужчина просто вне себя от вашего поведения.

— Он так рассержен? — спросила Хезер, беря чашку с кофе из пухлых рук Розы.

Роза красноречивым жестом показала на ее голову.

— Пошевелите‑ка мозгами, мисси! Он влюблен в вас, вот что. Но он так опечален, такой хмурый. Он не знает, что делать дальше, но я сказала ему в лицо, что он совсем глупый, если сомневается в невиновности мисси.

Хезер поставила свою чашку на стол и крепко обняла служанку.

— Вы не можете себе представить, как много значит для меня ваше доверие. Вы даете мне силы для дальнейшей борьбы.

— Ох, мисси, не надо лишних слов, вы меня просто задушите! Поищите своего возлюбленного. Поговорите с ним. Я думаю, что он отправился кормить своих лошадей.

Схватив с вешалки плащ, Хезер выскользнула за дверь. Окрыленная надеждой, она направилась к конюшням. Ею овладело страстное желание снова окунуться в голубые глаза Фалько, снова и снова слышать его бархатный голос. Но больше всего ей хотелось услышать его рокочущий смех.

На ветру ее локоны рассыпались в разные стороны, и она безуспешно пыталась удержать их. Дорожка к конюшням уже почти оттаяла, и уже через минуту ее ноги в матерчатых ботинках промокли. Хезер почувствовала холодок, бегущий от стоп вверх.

Всматриваясь в сумерках впереди себя, она услышала, как Фалько что‑то насвистывал себе под нос. Девушка кашлянула, чтобы привлечь его внимание.

— Фалько, это вы? — она не нашлась, что сказать ему вместо приветствия.

В старой мятой рубашке, потрепанном байковом костюме не по размеру, Фалько чистил свою лошадь по кличке Ночной Ветер. Шкура его любимца уже блестела, как черный сатин.

— Ах, это вы, — лицо Фалько ничего не выражало, глаза молчали. — Слишком рано поднялись, а?

Хезер не нашлась, что ему ответить. Эмоции переполняли ее сердце, и она смогла только кивнуть. Блэкхерст был в этот день особенно привлекателен: кудри беспорядочно спадали ему на лоб, щеки порозовели от физической работы, он двигался легко и грациозно.

Хезер пыталась найти какой‑нибудь предлог для своего столь раннего посещения конюшен. Она не хотела показаться ему навязчивой.

— Муттон вышел на улицу и куда‑то пропал. Вы случайно не видели его?

— Не имел удовольствия встретиться с вашим завшивленным другом.

Хезер выпрямилась.

— Завшивленным? Как вы смеете так оскорблять Муттона? У него насекомых не больше, чем у вашего коня.

Фалько хихикнул.

— Вы правы. Муттон — восхитительный пес.

— То же самое я могу сказать и о вашем жеребце, что он восхитителен, — парировала Хезер.

Фалько вышел из стойла и склонился над ней.

— И вы сами тоже восхитительны, и вы знаете это.