– Вы врач? – осведомился мужчина.

    – А как вы думаете?

    – Они не врачи, – перебил Бизона санитар. – Придуриваются.

    – Можно подумать, ты всегда соблюдаешь правила!

    – Я посетителей не пугаю.

    – Мы тоже не пугаем, – не согласился Бандера. – Мы проверяем их чувства. Предвкушая трагические известия, родственники начинают искренне любить своих близких.

    – Или искренне радоваться.

    – Идиоты.

    – Да уж, – согласился мужчина. – Кретины.

    За разговорами каталку успели вкатить в подъезд, провезти по коридору, и теперь процессия встала у дверей смотровой.

    – Может, мы и кретины, – задумчиво обронил Бизон, – но ты, умник, не жилец.

    – Согласен, – кивнул Бандера.

    Мужчина побледнел.

    – У него нога сломана, грамотеи! – прикрикнул на приятелей санитар.

    – Да, придурки, у меня всего лишь нога сломана, – приободрился пострадавший в ДТП.

    – У тебя нога сломана, а мы в морге работаем, понял? Раз сказали не жилец, значит, так оно и есть.

    Бандера согласно кивнул.

    – Вы еще большие идиоты, чем я думал, – буркнул санитар.

    – На что спорим?

    – Тысячу рублей ставлю!

    – И я тысячу! – поддакнул мужчина.

    – Договорились! – осклабился Бандера. – С нашей стороны, стало быть, две штуки.

    – Только ты, мужик, деньги санитару сейчас отдай, – предложил Бизон. – С покойника ведь хрен свое получишь.

    – Размечтались!

    Стоящая у кофейного автомата Юля услышала последнюю, самую интересную часть разговора. Необычный спор заставил девушку повернуться и удивленно рассмотреть мужчин.

    * * *

    – Как тебе наш главный? – поинтересовалась Ольга.

    – Крепенький старичок, – улыбнулась Юля.

    Не ожидавшая столь короткого ответа, Ольга удивленно посмотрела на подругу:

    – «Крепенький»? Это все, что ты можешь о нем сказать?

    – Я плохо знаю вашего академика, – пожала плечами Юля. – И десятиминутное интервью ничего не изменило.

    Подруги расположились на одной из лавочек в дальнем конце больничного парка, неподалеку от забора примыкающей к Михайловской подстанции «Скорой помощи». Сюда не часто забредали пациенты с родственниками, а потому девушки могли говорить и громко и свободно.

    – Крепенький? Ха! Иван Алексеевич не крепенький, он железобетонный! Ему ведь еще в советские времена предлагали собственный институт возглавить, в министры звали, а он отказался. Для него больница – смысл жизни. – Горячность Ольги не оставляла сомнений в том, что в ее личном рейтинге Митин находится именно там, где ему хочется, – чуть ниже Бога. – Старик, конечно, мужик жесткий, в Михайловской у него порядок флотский, зато работает больница, как часы.