|
Нет, мастер Бернгард, нет, тварь поганая, не надейся на помощь. И сам ускользнуть не рассчитывай. Ибо… Резко перегнувшись через край открытого саркофага, Всеволод что было сил обрушил меч вниз. Молниеносный и страшный рубящий удар, каким проламывают и шеломы, и черепа, пришелся по механизму, расположенному под приподнятой плитой-люком. Клинок достал пружину, выбил подборку. Закаленная сталь в серебряной насечке рассекла что-то еще – сухое деревянное. И упругое кожаное. Податливое. Звон и треск. Грохот упавшей каменной глыбы. Стук захлопнувшегося люка. Облачко пыли в пустом саркофаге. Есть! Получилось! Путь, которым проник сюда Бернгард, теперь отрезан. Тайный ход – запечатан, захлопнут. Намертво. И не подцепить уже с этой стороны тяжелую плиту, не поднять нипочем. Теперь выход из склепа только один – через длинную галерею меж гробницами, по которой спешат к Всеволоду его спутники. И кто отсюда выйдет живым – большой вопрос. Что? Не ждал такого поворота, Бернгард? – Напрасно! Ох, напрасно, русич… В голосе Черного Князя слышалось недовольство, переходящее в угрозу. А вот страха – по-прежнему не было. Всеволод отступил еще чуть дальше. И еще чуть. Не нужно сейчас переть на рожон. Сейчас нужно дождаться своих ратников и навалиться сообща. Всеволод настороженно следил за противником. И гадал, захочет ли Черный Князь, прикрывающийся тевтонским плащом, теперь, когда все… когда много чего открылось, убивать носителя сильной крови? Станет ли понапрасну проливать драгоценную кровушку Изначальных на плиты усыпальницы? Или повременит? Секунды летят. Время, когда еще можно настичь и сокрушить противника в скоротечном бою один на один – уходит. Но магистр все не нападает. Не идет за отступающим Всеволодом, не преследует. Бернгард не спешит. Только головой качает. И обнаженный клинок в руке тоже: туда-сюда. А призванные десятники – уже совсем близко. Топот, звон. И факельный свет, разгоняющий тьму склепа… – В чем дело, воевода?! – это пробасил над ухом подоспевший первым Федор. – Мастер Бернгард?! Что случилось?! – а это через плечо Всеволода кричит своему магистру однорукий Томас. Кричит, лезет вперед. Всеволод не мешает – пропускает. Ну, конечно… Вместе с русскими дружинниками подскочили и прочие. Все, кто ждал у входа в склеп. Тевтонский кастелян. И шекелисы – Золтан с Раду – тоже здесь. И татарский юзбаши Сагаадай. И волох Бранко с факелом. Да, все в сборе… Толпятся меж саркофагами. Не понимают ничего. Глаза таращат. – Мастер Бернгард, как вы здесь оказались?! Бернгард молчит. Бернгард даже не взглянул на кастеляна, сыпавшего вопросами. Бернгард сверлит глазами Всеволода. Томас же, очутившись между воеводой союзников и орденским магистром, растерянно вертит головой, смотрит то на одного, то на другого. На обнаженные мечи в руках одного и другого смотрит. Бледнеет. Тянет из ножен свой клинок. Обращает к Всеволоду искаженное лицо. – Русич! Ты посмел поднять руку на магистра?! – В самом деле… – озадаченно шепчет Федор. – В своем ли ты уме, Всеволод? Это ж их старец-воевода. Убрал бы мечи от греха подальше, а? – Это Черный Князь! Голос Всеволода звучит глухо и жестко. Таким голосом надлежит отдавать приказы в лютой сече. Приказы, которым принято подчиняться. Не обсуждая. Но сейчас… Сейчас не сеча. Сейчас просто двое стоят друг против друга. С мечами наголо. И ждут. Чего-то. И даже верный десятник Федор сейчас сомневается. И сомнением своим выражает общее настроение. |
