Однако Руфи такой выбор был непонятен. Во время работы она постоянно зевала, глядела по сторонам, любовалась на прекрасную стену, забывалась, мечтая о доме, — и ожидала за все это только выговора. При других обстоятельствах Руфь и получила бы его, но тут ее вдруг выделили в числе самых прилежных!

Ей очень хотелось увидеть гордость графства — великолепный бальный зал в здании магистрата, хотелось поглядеть на танцоров и послушать музыку. Ей хотелось хоть какого-нибудь разнообразия в мрачной монотонной жизни, но ее мучила мысль, что она награждена по ошибке. И вот, к удивлению всех своих подруг, Руфь быстро встала и, подойдя к миссис Мейсон, доделывавшей платье, которое следовало выслать заказчице уже два часа тому назад, проговорила:

— Извините, миссис Мейсон, но боюсь, что я не была особенно прилежна. Мне даже кажется, что совсем наоборот. Я была такая утомленная, и в голову мне лезли разные мысли, а когда я думаю, я не могу сосредоточиться на работе.

Она остановилась, полагая, что все достаточно объяснила. Однако миссис Мейсон не хотела ни понимать, ни слушать дальнейших объяснений:

— Ну, милая, так привыкайте думать и работать одновременно, а если не можете, то откажитесь от мыслей. Ваш опекун, как вы знаете, надеется, что вы скоро выучитесь работать. Надеюсь, вы не захотите обмануть его ожиданий!

Но это не удовлетворило Руфь. Она постояла еще с минуту, хотя миссис Мейсон принялась за шитье с таким видом, который ясно говорил всем, кроме новенькой, что хозяйка не желает продолжать разговор.

— Но все-таки я не была прилежна и потому не могу идти на бал. Мисс Вуд и многие другие работали гораздо лучше меня.

— Несносная девчонка! — проворчала миссис Мейсон. — Она договорится до того, что я и вправду оставлю ее дома.

Но, взглянув на девушку, она была в очередной раз поражена ее замечательной красотой. Эта чудесная фигура, это привлекательное лицо с черными бровями и ресницами, каштановыми волосами и нежным цветом кожи сделают честь ее заведению. Нет! Прилежная или ленивая, но Руфь Хилтон должна быть на бале.

— Мисс Хилтон, — сказала миссис Мейсон строгим, исполненным достоинства голосом, — эти юные леди могут подтвердить вам, что я не привыкла с кем-либо обсуждать мои решения. Если я так говорю, то так и должно быть исполнено, я знаю, что делаю. Итак, садитесь, пожалуйста, и будьте готовы к восьми часам. И больше ни слова! — прибавила она, пресекая новые возражения.

— Дженни, это ты должна была идти, а не я, — сказала тихонько Руфь, садясь подле мисс Вуд.

— Тсс, Руфь! Я все равно не смогла бы пойти из-за кашля. Мне приятнее уступить это удовольствие тебе, чем кому-либо другому. Вообрази себе, что я сама тебе уступила, и прими это как мой подарок, а когда вернешься домой, расскажи мне обо всем, что там увидишь.

— Хорошо, тогда я приму это как подарок, а не как награду. Спасибо тебе! Ты не можешь себе представить, как мне будет теперь весело. Когда я услышала, что возьмут самых старательных, мне так захотелось пойти туда, что я проработала прилежно целых пять минут. Но больше я не выдержала. Ах, дорогая, неужели я в самом деле услышу оркестр и увижу этот знаменитый зал?

ГЛАВА II

Руфь отправляется на бал

Вечером перед уходом на бал миссис Мейсон собрала своих «юных леди» и тщательно осмотрела их наряды. Ее важность и нетерпение напоминали курицу, созывающую цыплят. Она подвергла девушек такому осмотру, как будто им предстояло играть на балу роль поважнее, чем роль временных горничных.

— Это ваше лучшее платье, мисс Хилтон? — недовольно спросила миссис Мейсон, оглядывая Руфь, одетую в черное шелковое воскресное платье, довольно старое и поношенное.