Нифонтов начинал службу в военно‑морской контрразведке в Кронштадте, успел повоевать во Вьетнаме, командовал диверсионными отрядами в Камбодже и Анголе, позже служил военным советником и руководителем резидентур Главного разведывательного управления на Ближнем Востоке. Олег Иванович уважал в нем профессионала, хотя предпочел бы, чтобы начальник УПСМ был чуть больше политиком, чем военным. Спецслужбы для того и существуют, чтобы реагировать не на приказы, а на сигналы, исходящие из подсознания власти. Нифонтов прекрасно знал, чего от него хотят, но понимания не проявлял. И Олегу Ивановичу приходилось с этим мириться.

Но сейчас эти разногласия не имели значения. Отдавая помощнику приказ не вызвать, а пригласить начальника УПСМ, Олег Иванович как бы давал понять генерал‑лейтенанту Нифонтову, что считает себя и его равноправными членами одной команды, а в трудные времена команда должна быть единым целым.

Обменявшись с посетителем крепким рукопожатием, Олег Иванович предложил ему кресло за столом для совещаний и положил перед ним информационное сообщение «Baltic News Servis» и статью обозревателя «Рейтер»:

– Видели?

– Да. Мы занимаемся этой темой.

– Это серьезно?

– Поступила информация из Рамбуйе, – вместо ответа произнес Нифонтов. – Милошевич собирается отозвать свою делегацию. Это так?

– Похоже на то.

– И ничего нельзя сделать?

Олег Иванович пожал плечами.

– Знаете, генерал, что будет выбито на моем могильном камне? «Он сделал все, что мог, и совесть его чиста».

– Понятно. Вы спросили, серьезно ли это. Если Прибалтика превратится в Чечню или в то, во что может превратиться Косово, – это серьезно?

– Даже так?

Нифонтов извлек из кармана кителя компьютерную дискету:

– Здесь материалы по теме. Посмотрите? Или подождете, когда мы сделаем резюме?

– Посмотрю, – подумав, кивнул куратор. – А пока – в общих чертах.

Какого черта им понадобилось устраивать эти похороны сейчас? Этот фашист погиб полвека назад. С чего вдруг им вздумалось ворошить его кости?

– Вы попали в десятку, – оценил Нифонтов. – Сейчас. Это ключевое слово. Они рассчитывают, что в контексте Югославии президент ухватится за возможность выступить защитником русскоязычного населения, чтобы поднять свой рейтинг.

– Каким образом? Нота протеста?

– Сильней.

– Разрыв дипломатических отношений?

– Еще сильней.

– Что может быть еще сильней?

– Ввод в Эстонию российских миротворческих сил.

Олег Иванович внимательно посмотрел на собеседника. Не похоже, что шутит. Такими вещами не шутят. Но и поверить в серьезность того, что сказал генерал, было непросто.

– С какой стати нам вводить миротворческие силы?

– Чтобы защитить русских. Не права русских, а их жизни. В Эстонии будет создана ситуация гражданской войны.

– Так, – сказал Олег Иванович. – Очень интересно. Давайте с начала. Когда и почему вы занялись этой темой?

– Месяц назад. В расположении 76‑й Псковской воздушно‑десантной дивизии активизировалась эстонская агентура. Мы предположили, что ЦРУ прощупывает нашу возможную реакцию на Косово. Оказалось, нет. Один из агентов имел задание подготовить фальсифицированные документы – о том, что Псковская дивизия поднята по боевой тревоге и получила приказ десантироваться в Эстонию.