Фонди-Монди-Дунди-Пэк, выслушав новости, сказал:

— Конечно, Шито-Крыто мстителен до предела. И всё же у Стрекозы есть ещё какое-то задание. Срочно засылайте агента к фон Гадке. Его встреча с Шито-Крыто наверняка закончилась тем, что один из них надул другого. Скорее всего досталось фон Гадке. Тогда можно его использовать.

— Как относиться к офицеру Лахиту?

— Можно попытаться сотрудничать с ним. Он проныра, каких свет не видел, и знает всё. Обожает деньги. Обязательно предаст. Важно уловить момент, когда он соберётся сделать это.

— Скорее выздоравливайте, — пожелал полковник Егоров. — Время не терпит. Как только подлечитесь, сделаем вам пластическую операцию лица.

— Обещайте мне, — попросил Фонди-Монди-Дунди-Пэк, — перед моим отбытием в «Гроб и молнию» рыбалку на так называемых утренней и вечерней зорьках. Я каждую ночь вижу во сне поплавки.

— Обещаю вам рыбалку перед отправкой на задание и много рыбалок после благополучного возвращения, — сказал полковник Егоров, а, садясь в машину, подумал: «Да, всё в жизни бывает. Она действительно исключительно разнообразна».

КОНЕЦ ВОСЬМОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ,

в которой происходит много серьёзнейших событий, из них в название вынесено два:

«НЕВЕДОМЫЙ ПРЕПАРАТ БАЛДИН»

и

«ВИЗИТ БЫВШЕГО ЫХ-000, А НЫНЕ БОКСА-МОКСА, В „ГРОБ И МОЛНИЮ“»

Глава № 42

Новая, болезнь Толика Прутикова — опять загадка для медицины

Бабушка Александра Петровна осваивала усложнённый комплекс утренней зарядки с гантелями.

— И-и-и раз! И-и-и два! — командовала она самой себе. — И-и-и три! — Запыхавшись с непривычки, она надела очки и вслух читала пришпиленную к стене вырезку из журнала: — Упражнение пятое… так-так… гантели в опущенной руке… подъёмы на носке… укрепляют икроножные мышцы… улучшают форму голени… Прекрасно, продолжаем… И-и-и раз!

Папа Юрий Анатольевич жёг в кухне колбасу на сковородке и привычно ворчал:

— Это не малогабаритная квартира со всеми удобствами, а крупногабаритный сумасшедший дом без всяких удобств и обслуживающего персонала. Скоро, по всей вероятности, бабуся займётся штангой.

Он очень изменился за последнее время: похудел, часто был небрит, перестал носить галстуки, ходил в неглаженных рубашках, мятом костюме; на висках от переживаний появилась седина. Он суетился, и ворчал, и ворчал, и ворчал о том, как трудно жить в обстановке неуважения и сплошных бытовых неудобств. Вечерами Юрий Анатольевич демонстративно пил чай с хлебом и вслух читал «Книгу о вкусной и здоровой пище».

Мама чуть не плача стирала бельё, а Толик учился гладить. За короткий промежуток времени они сожгли утюг и стиральную машину.

И мама тоже изменилась: похудела, постарела, потому что, как она говорила, хронически недосыпала.

Зато бабушка Александра Петровна словно помолодела. На городских соревнованиях пенсионеров она заняла второе место в беге на пятнадцать метров без барьеров. Ей вручили посеребрённую медаль, диплом и букет цветов.

— Финишный рывок у меня плохо отработан, — озабоченно объясняла она Толику. — Тренироваться надо больше. Впереди — областные соревнования. На них я рассчитываю выступить значительно лучше. Смущает одно — проблема свободного времени.

А Толику время, прямо скажем, девать было некуда. В пионерский лагерь он опоздал из-за болезни, в деревню бабушка ехать отказалась, а сам себе найти занятие он не мог и не умел. Вот с утра до вечера и ждал, когда можно будет включить телевизор.