Т-р-р-ах!

Я пулей вылетел в коридор.

— Что происходит?!

— Р-рота, стой! — звонко скомандовал Петров, и строй замер, как гранитный монолит.

Подскочив ко мне, полковник хорошо поставленным голосом отрапортовал:

— Товарищ генерал-майор, согласно утвержденному плану боевой и политической подготовки, а также во исполнение вашего приказа о недопущении мыслей среди личного состава производятся занятия по строевой подготовке!

Или он полностью оправился от потрясения, или родная атмосфера строя на него так подействовала, уж не знаю. Больше Петров не выглядел подавленным.

— Строевая подготовка? Здесь? — поразился я.

В глазах полковника сверкнуло недоумение.

— А как же иначе? Ведь существует единый план, утвержденный министерством обороны. Без строевой никак нельзя.

— А более важных дел не нашлось?

— Нет. Строй — основа основ. Важнее него человечество пока не придумало ничего.

— Ну, раз не придумало — продолжайте ваши занятия. А потом приходите в центральный пост, обсудим некоторые меры по ликвидации диверсантов.

— Слушаюсь! — полковник взял под козырек, старательно отводя глаза от моих босых ног. Генералы без обуви не ходят.

Да, с самого начала отношения с командиром станции пошли наперекосяк. Не одно — так другое, не другое — так третье. Грустно размышляя об этом, я приводил себя в порядок. Ведь я, признаться откровенно, тоже изрядно дискредитировал себя перед экипажем «Сварога». Генерал-инспектор большей частью представал перед личным составом в каком-то растрепанном виде, несолидно бегал и кричал. Начальник должен внушать трепет и уважение! Но сейчас я появлюсь в центральном посту во всем великолепии парадного мундира. Я долго крутился перед зеркалом, разглаживая несуществующие морщинки и убирая воображаемые пылинки.

Процесс наряжания проходил под непрестанные насмешки Зибеллы. Наконец я вышел из себя и резко отчитал хулигана, пообещав ему три дня ареста в птичьей клетке. Но в этот момент в дверь постучали.

— Войдите, — машинально разрешил я, поворачиваясь.

Никто не вошел. Странно. Что бы это могло значить? Позориться еще раз не хотелось, и я щелкнул пальцами.

— Зибелла, посмотри кто там.

Я приоткрыл дверь, горностай змейкой проскользнул в коридор и тотчас вернулся с большим конвертом в зубах.

— Никого?

Да, в коридоре не было ни одного человека. Для непосвященного речь Зибеллы состоит из писка, повизгиваний и похрюкивания. Но я его отлично понимаю.

— Ладно, посмотрим, что пишет таинственный незнакомец.

Я разорвал конверт, быстро пробежал листок и потряс головой не веря прочитанному. Перечитал, поверил и побагровел.

— Опять?! Наглецы! Угрожать посмели?! Да я их в порошок сотру! Осиновым колом по хребту! За мной!

Потрясая анонимкой, я ринулся из каюты. Спешка и ярость, как это обычно бывает, ни к чему хорошему не привели. Дверь захлопнулась слишком быстро, прихватив полу кителя. Я не заметил этого, рванулся было, и лишь треск расползающейся ткани немного остудил мой пыл. Что я натворил! Шикарный шитый золотом китель распался надвое.

За поворотом коридора послышались осторожные шаги. Я затаил дыхание. Может это и есть автор подметного письма? Или тот самый песик? Нет, на собачьи шаги это не похоже. Я еще больше уверился, что идет неприятель, когда шаги затихли. Человек остановился за углом. Я отчетливо слышал его тяжелое дыхание. А пулемет остался в каюте…

По коридору протянулась длинная черная тень. Мои нервы не выдержали.

— Кто там? — дрогнувшим голосом спросил я.