|
Я уже несколько оправился от впечатления, что целиком отдал себя в его руки, и теперь смотрел в пустые глазницы черепа, лежавшего передо мной, опрятного, слабо поблескивающего гладкой поверхностью кости. - Вот вы сказали, что тот старичок был изменником. Вы сами пришли к такому выводу? - Нет. Об этом мне рассказал тот офицер, который застрелился. - Рассказал - и застрелился? Вы сами это видели? - Ну да. То есть слышал выстрел и шум в смежной комнате, когда он падал, и через щель увидел его ногу... ботинок. - Ага. А до этого был арестован офицер-инструктор, который вас сопровождал. Позвольте спросить, как выглядел этот арест? - К нам подошли два офицера, отозвали его и поговорили с ним, о чем - я не знаю, не слышал. Потом один удалился с ним, а второй пошел вместе со мной. - Кто-нибудь говорил вам, что это арест? - Нет. - Значит, вы не могли бы за это поручиться? - Ну... Нет, но обстоятельства... Особенно после того, что произошло позже... Я счел, что... - Не торопитесь. Давайте рассматривать по порядку. О старичке вам рассказал офицер. В том, что и он, в свою очередь, тоже предатель, вас убедил звук выстрела и замеченная в щели часть ботинка. О первом инструкторе вам известно лишь то, что он был отозван. Все эти случаи выглядят по меньшей мере неясными. Кто еще у вас там был? Ага, еще остался тот бледный шпион. Но ведь вы нашли его спящим в ванной? - Да. - С какой бы это стати ему спать в ванной после того, как он сфотографировал столь важные документы? Ведь не пошел бы он туда просто чтобы отдохнуть! Кстати, вы вошли в ванную - дверь, следовательно, не была заперта? - Действительно. Она была не заперта. - И вы по-прежнему убеждены, что все эти люди - изменники? Я молчал. - Вот видите! Это было результатом поспешности, ведущей к просчетам в рассуждениях. - Извините, - возразил я ему, - предположим, что все они не изменники, но раз так, то чем объяснить эти события? Чем все это было? Театром? Разыгранной передо мной комедией? Зачем? С какой целью? - А-а! - сказал он и улыбнулся одними ямочками. - Вот этого я вам сказать не могу. Быть может, вас хотели сделать устойчивым к измене, сделать, так сказать, прививку ее в микроскопических дозах. Ведь, если рассудить, даже Эрмс - кто знает? - мог сделать нечто такое, что показалось бы вам подозрительным, непонятным, но из-за этого ведь не сочли бы вы, пожалуй, его изменником? А? Или, может, все-таки... Он мельком посмотрел на меня. Какими ледяными были его глаза на этом круглом, добродушном лице... Он не стал дожидаться моего ответа. - Нам остался еще один орешек, пожалуй, самый трудный. Я имею в виду инструкцию. Она, конечно же, была зашифрована. Так ли тщательно вы ее просмотрели, чтобы заявлять с уверенностью, что она представляла собой запротоколированную с первой же минуты вашу судьбу? Все ваши дальнейшие перемещения и помыслы? - Ну... нет, - помедлив, произнес я. - Для этого у меня не было возможности. Я прочитал из нее лишь несколько строк. Там было что-то о белых стенах и вереницах коридоров, дверей, об ощущении затерянности, одиночества, которые меня угнетали. Эти фразы - дословно я их не помню - как будто были прочитаны кем-то у меня в мыслях. - И это было все, что вы из нее прочитали? - Да. |
