Некуды встретили постояльца веселыми подначками. Неонила – стыдливыми, Филимон – откровенными.

– Живой? – многозначительно вопросил он. – Прописался? Любонька довольна? Небось, не один раз заглянул ей под подол? Когда крестины?

– Филя! – проворковала Неонила. – Не смущай скромного мальчика… У тебя одно на уме: секс. А есть вещи поважней… Сереженька, как прошло знакомство? Понравилось?

– Великолепно! – с наигранным восторгом воскликнул «мальчик». – Достойная женщина. Обо всем с ней договорились… Я – за вещами.

Супруги искренне огорчились. Присутствие в коттедже приличного молодого человека внесло в их скучную жизнь желанное разнообразие. Потерять его – настоящая бедствие.

– Зачем тебе переезжать? – недоуменно развела детские ручки женщина.

– Жил бы в своей светелке, навещал Любоньку, она бы приезжала. Хорошо то как!

– Действительно, хорошо, – громоподобно подтвердил Филимон. – Быть все время рядом с аппетитной вдовушкой – заболеть недолго. Импотенцией… Прости, Нилочка, к слову пришлось… Лучше изредка… баловаться.

Собков улыбался, ссылался на «знойное» чувство, на такое же – у Любоньки. Они не могут жить друг без друга. Под грустными взглядами хозяев собрал чемоданчик. По родственному расцеловался, поблагодарил, вытер носовым платком сухие глаза. Пообещал не забывать, пригласил к себе в гости.

Короче, прощание прошло на высшем уровне.

А вот Любовь Нестеровна встретила возвратившегося любовника довольно сухо. Показала ему на настенные часы, прошипела.

– Так… Все же на пятнадцать минут, блин, опоздал. Как не стыдно заставлять женщину волноваться, придумывать невесть какие несчастные случаи? Ведь один раз уже на тебя наезжали, блин, вдруг – повторение? – шипела она, начисто забыв, что прежнюю «неприятность» организовала и соответственно оплатила сама. – Валера, блин, почему не поторопил хозяина, не напомнил ему? – повернулась она к телохранителю. Уже не со змеиным шипением, с гневными раскатами в голосе.

Телохранитель покорно склонил голову. Прости, дескать, хозяйка, больше не повторится.

Призванный на расправу коротышка тоже не стал оправдываться – повинился.

Собкову извиняться пришлось в постели. Вернее, не извиняться – в очередной раз выяснять отношения. Гордость мужчины столкнулась с такой же гордостью женщины.

До позднего вечера Любовь Нестеровна ходила с обиженным выражением на лице. В полночь в спальне не сбросила халат. Наоборот, туге затянула пояс и прилегла поверх одеяла. Не заставила любовника раздеться.

– Люба, ты не выполняешь заключенного между нами соглашения. Ведь ты пообещала быть более мягкой, а на самом деле из за чепухи заварила свару.

– Счаз з! Я привыкла к послушанию. Ничего не поделаешь, блин, такой уж характер. Мне под тридцать, поздно меняться. Заняться этим придется тебе.

– А я – мужчина, глава семьи… Кажется, придется нам с тобой расторгнуть договор… Обидно, конечно, всю жизнь мечтал о такой женщине: красивой, понимающей, доброй.

Костомарова всхлипнула.

– Так… Может быть, в чем то я и неправа? – заколебалась она. 

Ладно, блин, постараюсь измениться.

Ручка, играющая с кистью пояса машинально потянула ее. Полы халатика разошлись. Не совсем – слегка. Выглянуло голое тело. Те же аппетитные шарики. Александр про себя праздновал победу. Еще один нажим, парочку интимных комплиентов, легкое прикосновение…

– Ты права, характер придется менять! – твердо произнес он.