— Как у тебя получается? — спросила Мэдди, перекрикивая шум.

— Что получается? — не понял Локи.

— Это место — ты его как-то меняешь. Двигаешь все вокруг.

— Я тебе уже говорил. Это место — сон. Тебе что, никогда не снился сон, в котором ты знала, что спишь? Разве ты никогда не думала «я сделаю это, я пойду туда» и во сне все становилось по твоему желанию?

Тысяча карт, и каждая усеяна тысячей тысяч пещер, ущелий, котловин, катакомб, темниц, пыточных камер и клеток. Щурясь, Мэдди видела пленников, точно пчел в улье, цвета их напоминали далекий дым, гул их голосов — хлопья пепла, взмывающие в апокалипсическое небо.

— Погоди-ка, — сказал Локи. — Кажется, я нашел кое-кого.

— Кого?

— Сновидцев.

Сейчас, с ясностью, превышающей Беркану, Мэдди обнаружила, что может фокусироваться на отдельных пленниках и том, что их окружает, что может четко видеть их лица, невзирая на расстояния между ними. Лица наугад мелькали сквозь вертящуюся дурноту. Вопящие лица, обрывки кошмаров, машины, перемалывающие кости, ковры, сотканные из человеческих хрящей, сны об огне и сны о стали, сны о раскаленном железе и о медленном расчленении, сны о кровавых орлах и о пожирании заживо крысами, сны о змеях, и о гигантских пауках, и безголовых трупах, которые все еще как-то живы, и об озерах личинок, и о нашествиях муравьев-убийц, и о внезапной слепоте, и об ужасных болезнях, и о маленьких острых предметах, воткнувшихся в подошвы ног, и о привычных вещах, отрастивших зубы…

— Осталось пятьдесят три минуты, — заметил Локи. — И, ради богов, перестань пялиться. Разве ты не знаешь, как невежливо подсматривать чужие сны?

Мэдди зажмурилась.

— Так это все сны? — тихо уточнила она.

— Сны, наваждения, эфемеры. Просто не вникай.

Мэдди снова открыла глаза.

— Но, Локи, здесь, наверное, миллионы людей. Миллионы пленников. Как же мы найдем моего отца?

— Доверься мне.

«Проще сказать, чем сделать», — подумала девочка и еще крепче ухватилась за руку Локи, стараясь не представлять то, что случится, если он решит попросту оставить ее здесь. Лицо его было застывшим, все веселье испарилось. Фиолетовая подпись, и так неизменно яркая, засверкала столь отчаянно, что Мэдди едва видела его сквозь сияние.

Как в волшебном фонаре, картинки Нижнего мира мелькали вокруг них. Видения становились все ужаснее: твари с кишками снаружи тел, из раздутых опухолей сочится яд, поля плотоядных растений, гудящих и напевающих на яростном ветру, машины с промасленными, сросшимися щупальцами, на конце которых — металлические лезвия, режущие и полосующие…

— Так-так, — произнес рядом Локи. — Держись, Мэдди, за нами гонятся.

И прежде чем Мэдди успела оглянуться (впрочем, она все равно не знала, в каком направлении смотреть), Локи еще прибавил скорости, и сцены вокруг них размылись и замелькали.

— Кто гонится?

— Просто не смотри.

Конечно, Мэдди его не послушалась, о чем через мгновение пожалела.

— Черт побери! — выругался Локи. — Я же говорил не смотреть.

Тварь была невероятно огромной, размером с дом, по прикидкам Мэдди, с головой угря и рядами зубов — по меньшей мере, дюжинами рядов, подумала девочка — вокруг похожей на пещеру глотки. Тварь двигалась в тишине, точно пуля. Несмотря на весьма натуральные с виду зубы, ее тело (если это было тело), казалось, состояло лишь из полос, ветвей и световых подписей.