Как и многие наиболее тайные ритуалы Ордена, Общение с Безымянным было не слишком захватывающим зрелищем. Любой наблюдатель счел бы его ужасно скучным: всего лишь двенадцать стариков в красных мантиях сидят вокруг стола, а в центре — Хорошая Книга на подставке. Некоторые как будто спали. Это вполне мог быть скучный семинар с преподавателем, сгорбившимся над кафедрой в пыльном послеполуденном свете.

Даже Слово, произнесенное через час одновременно всеми, кто сидел за столом, зритель мог легко пропустить. Лишь воздух задрожал, словно ребенок пустил блинчик по глади мира, и расходящаяся рябь побежала по нему до самого дальнего края.

Магистр номер 23 почувствовал его первым. Он был самым старым членом Совета двенадцати, сухим и сморщенным, как зимнее яблоко, и, по слухам, мог проследить свою родословную вплоть до самого детства Ордена.

«О Безымянный», — сказал он, и дрожь пробежала по присутствующим за столом, когда они — хоть и испытали Общение не менее дюжины раз за свою жизнь — столкнулись с тем же ощущением, которое едва не сломало Элиаса Рида.

Конечно, эти люди — старшие Ордена, есть разница. И все же даже магистр 23 ощутил тяжелый груз на плечах, когда ледяное присутствие Безымянного вошло в его сознание.

«Я СЛЫШУ ВАС», — произнес Голос, который эхом отозвался в голове каждого члена Совета двенадцати и от которого мурашки побежали по спине каждого магистра, экзаменатора или мелкой сошки Ордена.

Магистр номер 23 ощутил вес этого Голоса, точно навалившуюся гору. В глубине его сознания промелькнуло видение невыразимо дальнего берега владений Безымянного — места, где всецело царит Совершенный Порядок и Совершенное Блаженство отмеряется тем верным слугам, которые в состоянии его вынести.

Магистр гадал, сможет ли он вынести это. Даже после долгих медитаций он боялся, что его сознание суть полный Хаос. Страх, который он столь усердно прятал всю карьеру магистра, выскочил на поверхность, как гнилая пробка.

«О Безымянный! — подумал он. — Прости мои сомнения. И прости, что не сразу связались с Тобой по вопросу, который тесно Тебя касается. Один наш коллега уже умер — мы почувствовали это в Общении…»

В Голосе послышалось раздражение.

«Или вы надеялись стать бессмертными у Меня на службе?»

«Прости меня, — мысленно произнес магистр. — Но наш коллега захватил пленника, Генерала, врага, как он был уверен — самого Одина, которого мы почитали давно мертвым. Но наш коллега погиб, прежде чем этот человек был допрошен, и мы до сих пор не сумели выявить союзников врага, хотя нам кажется, что один из них может оказаться его единокровным братом Локи…»

«Я знаю, — перебил Голос. — Полагаю, вы вошли в Общение со Мной не только для того, чтобы сообщить сведения, которые Мне уже известны. Как продвигается дело?»

«О Безымянный! — продолжал магистр. — Наметились подвижки».

«Подвижки?»

Возникла пауза, во время которой у магистра волосы на загривке встали дыбом. Затем, запинаясь, он принялся объяснять: как человеческий пастор приобрел Слово в Общении с Элиасом Ридом, как они заключили союз с фейри и как даже сейчас гонятся за врагом, который пробирается к Нижнему миру…

«Но все в порядке, — поспешно произнес магистр. — Наш агент находится под контролем. Враг будет вовремя остановлен. Он будет…»

«Умолкни!»

Новая пауза, во время которой все двенадцать членов Совета почувствовали, как их мысли обыскивает некая сила, неизмеримо превосходящая их и совершенно безжалостная. По всему Краю Света побежала рябь: болели головы, резало в животах, взгляды скрещивались, и ощущение ледяной ярости прокатывалось по всем членам Ордена по мере того, как его Основатель искал — со все большей настойчивостью — необходимые ему сведения.