— А если пересчитать на рубли? — ошеломленно воскликнула ее подруга. — Сколько там курс? Один к четырем, один к шести?..

— Один к четырем — десять тысяч рублей, один к шести — пятнадцать.

— Пятнадцать тысяч… — Анна Михайловна поперхнулась кофе и закашлялась. — Ой, не могу… Пятнадцать тысяч! Нет, Клавочка, мы с тобой что-то напутали…

— Да ничего мы не напутали, я, слава богу, умею считать!

— Нет, точно напутали, потому что такого не может быть, чтобы врач получал в месяц пятнадцать тысяч рублей!

— Воля твоя, можешь мне не верить, но мы все правильно посчитали… — Голос матери приблизился к двери: — Валя, вставай там, сколько можно спать!

После завтрака Валя тщетно ждала, что вот-вот должно произойти что-то необыкновенное — появится Иван, и они опять, вчетвером, куда-нибудь поедут… Но утро было скучным, жарким, Лида отправилась в автолавку — а это надолго, — и, судя по всему, в ближайшее время никаких чудесных событий не должно было произойти.

— Прогуляемся, Валя? — предложил Арсений Никитич, спускаясь с крыльца. Да, палочка была ему явно ни к чему.

— Куда? — спросила она.

— Да куда хочешь…

Солнце припекало. Валя надела на голову широкую соломенную шляпу и сбежала вслед за дедом по ступеням.

— Пошли вон в ту сторону, — строго произнесла она. — Дед, нам надо именно в ту сторону!

— Ну надо так надо… Только не беги так, пожалуйста, я совершенно за тобой не успеваю.

Валю тянуло к тому месту, где они вчера были — словно там можно было поймать вчерашнее счастливое настроение. Солнце светило сквозь листву, вдоль дороги летали бабочки.

Дорога не показалась долгой. У пруда никого не было, стояла полная, абсолютная тишина — даже птиц не было слышно. И вчерашнего счастья (это вдруг стало очевидно) найти здесь было уже нельзя.

— Красиво здесь, — произнес Арсений Никитич, вытирая белоснежным платком вспотевшую круглую голову без единого волоска. — Только вот беда…

— Чего?

— Ты видишь, вон, на поверхности?

— Ряска эта? — наклонилась вперед Валя.

— Да. Сине-зеленые водоросли. Это плохо. Они живучие и неистребимые. Что называется, ни в огне не горят, ни в воде не тонут: легко переносят, например, температуру в восемьдесят градусов.

— Ого! — засмеялась Валя. — Это же почти кипяток!

— Да, детка… Возможно, это объясняется тем, что они возникли в струях кипящих гейзеров — сине-зеленые водоросли не нуждаются в кислороде и легко переносят сернистые соединения. Исчадия ада, по сути.

— А чем они плохи? Ну подумаешь, водоросли какие-то… — спросила Валя и бросила в воду камешек. По зеленой поверхности у берега стали расходиться круги.

— Во-первых, вода становится непригодной для питья. Во-вторых… — вздохнул Арсений Никитич, упираясь палочкой в пологий берег, — цветение, то бишь эвтрофикация, болезнь не только водоема, но и человека. Сине-зеленые водоросли выделяют мощные токсины, так что кожные поражения и аллергические заболевания у тех, кто захотел искупаться в таком водоеме, — наиболее легкие неприятности. Более опасно наесться рыбы, которая в нем живет. Токсины концентрируются в ее тканях… И главное — бороться с этой дрянью очень трудно: сине-зеленые чрезвычайно живучи! Если хочешь искупаться, иди лучше на Иволгу.

— Нет, там вода пока еще холодная, — покачала головой Валя.