С помощью солдатских комитетов армия фактически выводилась из подчинения командования, воинские части должны были руководствоваться указаниями местных Советов:

«Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам».

Тем самым петроградский гарнизон уже в марте фактически переходил в подчинение Совету. Правительство лишалось власти над армией. В приказе № 1 об этом говорилось совершенно определенно:

«Приказы Военной комиссии и Государственной Думы следует исполнять за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов».

4 марта приступил к исполнению своих обязанностей новый военный и морской министр Александр Иванович Гучков. Он назначил свою комиссию для реформ в армии, но был вынужден исходить из того, что уже решил Петроградский Совет. Поэтому приказ военного министра № 114 требовал обращаться к солдатам на «вы», отменял титулование офицеров и наименование «нижний чин» (теперь военнослужащих следовало называть «солдатами»), разрешал рядовым военнослужащим «курение на улицах и в общественных местах, посещение клубов и собраний, езду внутри трамваев, участие в качестве членов в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью».

Временное правительство в марте 1917 года освободило солдат от обязательного исполнения религиозных обрядов и таинств. Доля солдат православного вероисповедания, которые причастились на Пасху 2 апреля 1917 года, сократилась до десяти процентов. А ведь годом раньше, на Пасху 1916 года, причастились почти все…

Моряки-балтийцы занимали самые радикальные позиции, требуя полной демократизации вооруженных сил. Морское командование и правительство не могли противостоять их напору. Поэтому на флоте перемены происходили быстрее, чем в сухопутных силах. Одно послабление следовало за другим, ломая привычные устои воинской службы.

8 марта 1917 года верховный главнокомандующий генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев разрешил снять накладные императорские вензели с погон и аксельбанты.

Но солдаты и матросы вообще требовали отменить погоны. Балтийцы первыми добились своего. Командующий Балтийским флотом по собственному усмотрению разрешил снять погоны. Вслед за ним, 16 апреля, последовал приказ военного и морского министра Гучкова — снять погоны на флоте «в соответствии с формой одежды, установленной на флотах всех свободных стран».

Еще 14 марта командующий Балтийским флотом своей властью отдал давно ожидавшееся на флоте распоряжение:

«Впредь до выработки устава внутренней службы разрешаю офицерам, матросам и солдатам вверенной мне флотилии брить усы и носить волосы по своему усмотрению».

Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов вообще требовал отменить в армии отдание чести.

Профессиональные военнослужащие считали немыслимым отказаться от этого ритуала.

Помощник военного министра генерал-лейтенант Александр Сергеевич Лукомский доложил министру:

«Отдание чести отменить недопустимо, ибо этим будет внесен полный раскол между офицерской и солдатской средой и это будет постоянной причиной для возникновения целого ряда крупных недоразумений… Считаю относительно отдания чести установить лишь взаимное приветствие, отменив отдание чести, становясь во фрунт».

Иначе говоря, военным предлагалось козырять, но не вытягиваться перед офицером в струнку. Но солдатам и морякам этого было недостаточно. Как и погоны, необходимость приветствовать офицеров считалась оскорбительной и унизительной для матросов, потому что подчеркивала подчиненное по отношению к офицерам положение низших чинов.

18 апреля последовал новый приказ министерства:

«На берегу вне строя отдание чести отменяется.