«Красная звезда» 21 декабря 1938 года писала: «Война СССР против врагов социалистического строя — война особого типа. Самая справедливая из всех справедливых войн, она будет войной наступательной».

Главная партийная газета «Правда» писала 9 сентября 1939 года: «Наша борьба далеко еще не окончена. Нам предстоят решающие бои за окончательную победу социализма против капиталистического окружения».

На совещании в наркомате обороны 13 мая 1940 года Мех- лис говорил, что «инициатором справедливой войны выступит наше государство и его Рабоче-Крестьянская Красная Армия», и личный состав нужно готовить к наступательной войне…

Благодаря усилиям Фрунзе и его наследников в Красной армии утвердилась стратегия наступления, сокрушения врага, как тогда говорили. Считалось, что война будет быстрой и маневренной. Успех решат скорость и огневая мощь. Кавалерия, танки, авиация, мощная артиллерия создадут такой напор, что сопротивление будет бесполезным. Поэтому бессмысленно учиться обороне. Нужно все силы бросить на обретение превосходства в силах и уничтожить врага первым ударом…

Цена всем этим теоретическим дискуссиям станет ясной летом 1941 года. Красная армия вступила во Вторую мировую войну, не умея вести оборонительных операций. А точнее было бы сказать, что плохо обученные и неопытные командиры и штабные работники вовсе не были готовы к современной войне.

В военном деле произошла революция. Вермахт отказался от идеи приграничных сражений, медленного фронтального наступления. Немецкие генералы показали, что война начинается стремительным ударом с широким применением танков и самолетов — не для того, чтобы захватить территорию, а для того, чтобы сокрушить армию противника. А территория потом сама по себе попадет в руки победителя.

Но высшее командование Красной армии высокомерно игнорировало опыт европейских войн 1939–1940 годов, пребывая в сознании собственного превосходства. Это продолжалось до 22 июня 1941 года…

Маршал Иван Степанович Конев на склоне жизни вспоминал, что, когда немецкие войска поздней осенью 1941 года подошли к Москве, в штаб фронта позвонил Сталин. Конев снял трубку аппарата ВЧ. И вождь — невиданное дело! — вдруг стал оправдываться, говоря о себе в третьем лице:

— Товарищ Сталин не предатель, товарищ Сталин не изменник, товарищ Сталин честный человек. Вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам…

Под кавалеристами вождь имел в виду своих любимцев, свою главную опору среди военных — бывших командиров Первой конной армии. Во главе вооруженных сил страны он поставил необразованных и бесталанных людей, которые выше своего унтер-офицерского потолка так и не поднялись. А многих героев этой книги, создателей Красной армии, и молодых талантливых командиров, ни в чем не уступавших генералам вермахта, уничтожил.

И осенью 1941-го Сталину стало страшно. Он вдруг увидел, что теперь его некому защитить. Сталин растерялся. Вождь не верил, что Москву удастся сохранить, и его собственное будущее рисовалось ему в самых мрачных тонах…

Но это уже другая история.

Фотоиллюстрации

Владимир Антонов-Овсеенко 25 октября 1917 года взял Зимний дворец.

Антонов-Овсеенко, командующий войсками на Украине, в 1919 году.

Николай Крыленко, первый советский главком.

Николай Подвойский, первый советский руководитель военного ведомства.

Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. В центре: Николай Подвойский и будущие члены Реввоенсовета Республики Владимир Невский и Константин Мехоношин. Стоит второй слева — Михаил Кедров, один из первых руководителей особого отдела ВЧК.