Но Лиличка оставалась непреклонной. Пришлось переписывать интервью. И вот теперь выяснилось, что его потеряли. И правильно. Должно же в этом мире происходить хоть что-то, заранее мне не известное…

— Идиоты! — шипит Лиличка, вытащив еще не доделанную меня из рук гримерши. В здешней курилке совершенно неуютно — холодно и некуда присесть. Я хочу, чтоб мне докрасили второй глаз, хочу настроиться на эфир, а вместо этого должна предоставлять Лилии возможность выговориться. — Говорят, «все всегда импровизируют! А вопросы мы вас просили подготовить просто для общего ознакомления с направленностью беседы…» Не надо было соглашаться с ними бесплатно работать, надо было им сразу перечислить сумму, чтоб были как шелковые…

— Чего ты боишься? — я решаю пойти напролом. — Ничего запрещенного они не знают, только официальную версию. А я, можешь поверить, пока ничего не скажу. Если б хотела, давно б уже сказала, так ведь?

Лиличка меняется в лице и закусывает губу. Брови ее стремительно взмывают вверх.

— Ты это о чем? — щурится. — Не понимаю тебя…

— Ну там, о том, что мы наемников собираемся для продолжения брать, и прочих нечестностях, — быстренько съезжаю с темы.

— А-а-а, — Лилия вздыхает с явным облегчением, и я теперь точно знаю, что в проекте есть нечто, глубоко от меня сокрытое. «В этой книге очень мало правды…» — говорил Артур. Похоже, это были не пустые подозрения… Лиличка, тем временем, опомнилась. — Ладно, будь, что будет… Что это я тебе зубы заговариваю. Иди, иди, готовься… Я пока Генику позвоню, а то он как увидит, что интервью не по тексту пошло, так весь канал им тут и закроет… Иди, иди…

И я, представьте, как самый настоящий честный человек, пошла в гримерку, и даже не стала подслушивать!

Отгремел очередной клип, под завершающие аккорды Ведущая отплясывала на фоне большого экрана, демонстрирующего все, творящееся в постановочной части студии. Начался новый кусок утреннего прямого эфира.

— И снова, снова с вами наша программа и, разумеется, я, — все это бодреньким, звонким голоском, да с пританцовываниями, да с улыбочкой. Слишком крупная, слишком веснушчатая, слишком с простыми чертами лица, чтоб считаться красивой, но такая живая, подвижная и бойкая, что глаз не отвести. Не зря в нее влюблено такое количество телезрителей.

— Итак, у нас в гостях…

И пошла-поехала длинная довольно-таки читка с представлением. На экране за спиной ведущей в этот момент появляется коллаж из моих фотографий, перед ней — листок с текстом представления, а на низеньком столике возле нее… большие розовые кроссовки. Любопытно…

— Итак, после очередного клипа — не знаю, как вам, а мне лично клип этот по душе, хотя и песня и сам коллектив, скажем прямо, оставляет желать лучшего — после этого самого клипа вы будете иметь возможность побеседовать с Сафо, той самой Сафо, что провела расследование о Черубине, с той самой, что печаталась вместе с Мариной Бесфамильной в сборнике «Нараспашку», но, в отличие от Марины, не повесилась, а осталась жива-здорова и даже популярна, отчего и приглашена сегодня к нам в студию. Итак, после клипа…

Все это ведущая выпаливает сумасшедшее быстрой скороговоркой, качая в такт головой и, якобы невзначай, крутя в руках те самые кроссовки. В эфир идет клип, ведущая моментально меняет выражение лица.

— Вы совсем крышей поехали! — кричит себе в микрофон, что под кофточкой.