— Знакомься, это наши помощники! — «обрадовала» меня утром Лиличка, заводя в мой кабинет мужчину и женщину. Ну что ж в развитии событий моих такая стремительность-то?

Оба помощника — стиль джинсовый, спортивный, улыбчиво-коммуникабельный, хотя обоим явно за пятьдесят, и в пору мне на них глядеть так заискивающе, а не наоборот — тихо здороваются, впиваются в меня взглядами с жадным интересом профессионалов. Так, будто не вместе со мной книгу писать собираются, а обо мне, причем посмертно, причем смерть эта наступить должна вот-вот, а значит, изучить меня нужно скорее и тщательно… Тьфу, что за мысли мне лезут? Все Артур со своими загадками…

Женщина похожа на пуделя. Пепельные, будто пыльные, кудри болтаются при движениях головой, словно уши: не отдельными кучеряшками, а всей копной, будто единая, неделимая субстанция. Очки большие, нос остренький. Отличный персонаж для какого-нибудь иронического детектива, если возраст скрыть…

— Людмила и Михаил, — продолжает представление Лиличка, кладет мне на стол бумагу с резюме. Конечно, не на сейчас, а для потомошнего изучения, но глаз цепляется за выделенную жирным шрифтом фамилию. Лиличка даже не потрудилась произнести ее вслух, потому что сочла незначительной. Читаю, перечитываю, всматриваюсь в лицо и плыву… Совершенно плыву, почти до истерики.

— Это вы? Нет, это и вправду вы? — несу нелепицу, не в силах объясниться по-человечески. — И про фею из закулисья, и про ведьмачку из лицея ненастья… Да я читала все. Да я же на них выросла. Да мы друг другу передавали, как самую большую ценность и даже часть ксерокопировали. Это вы? Но как же так? Зачем вам сюда? Ведь вы же, вы же! С большой буквы и глубоко неземного происхождения…

Милые, настоящие, не на что не похожие сказки для взрослых Людмилы Казачок сформировали когда-то значительную часть моей личности. Я и сейчас — там, где еще Сонечка — обязательно немного ведьмачка с добрыми намерениями…

— Увы, набор Сюжетов — тех самых, что с большой буквы и не земного происхождения — оканчивается значительно быстрее человеческой жизни. Вымучивать, притягивать за уши не хочу. А жить надо. Вот потому и здесь. Как ценный ремесленник.

Сказала она все это очень просто, совершенно без горечи или, там, оскорбленного достоинства. А потом добавила, уводя от себя внимание:

— Ну не смотрите на меня так. Я-то что… Вот дядя Миша — другое дело. Гений и все прочее. И ничего. Прекрасно помогал мне подторговывать косметикой. Два высших филологических, конечно, мешали немного — ну, там, обеспеченных дам некоторые его словесные обороты в тупик ставили — но это быстро прошло. И дядя Миша упростился, и дамы поднаторели… Вернее, спонсоры начали выбирать себе дам пообразованнее.

Была в ее живости какая-то болезненность, во взгляде мелькала едва уловимая скорбиночка… А может, я просто фантазировала. Считала, что не может великий писатель просто так, без горечи, перейти к дилетантам на посылки…

— Ну что? — Оставив будущих помощников наедине с угрюмым компьютерщиком, — никак не пойму, то ли он совсем уже измучен нашими запросами, то ли просто пожизненный нытик, — мы с Лиличкой вышли на перекур. — Как тебе твоя гвардия?

— Мы абсолютно точно сработаемся, — озвучиваю переполняющий меня восторг, прежде, чем успеваю подключить к разговору голову.