Как и могло ожидаться от такого вот случайного знакомства, Пашенька оказался молодым человеком, которому в женщине важны три вещи: факт принадлежности к женскому полу, приятная внешность и наличие ушей. Остального Пашенька во мне не искал. Шёл, гордо распрямив плечи, и рассказывал пустенькие истории из своей недолгой жизни. Мне это подходило. Роль рассказчика была мне сейчас не по силам. Я расслабилась, не мешала мальчику производить впечатление, посмеивалась тихонько — то его рассказкам, то чему-нибудь, увиденному вокруг.

Яркая витрина, предлагающая всевозможные шубы, напомнила о КсеньСанне. Я рассмеялась названию магазина — «Фокс». Как это, в сущности, глупо, так называть магазин. И логотип с изображением такой милой живой лисицы на вывеску лепить тоже глупо. Что ж это получается? Радушная лиса предлагает нам изделия из натурального меха! Кто ж это до такого маразма додумался? Предательница-лисица поснимала скальпы с соседей по лесу и теперь наживается. Садизм в чистом виде… Причём, там же и лисьи шубы продают! То есть, официально поддерживают братоубийственную войну.

Вставлять в нескончаемый поток Пашенькиных историй свои мысли о вывеске было некуда, поэтому я промолчала. Тут мимо промчался помпезно выряженный Запорожец с многозначительным: «Тормоза придумали трусы!» на заднице. Не сдержавшись, я засмеялась в его сторону.

Когда-то давно, завидев меня соблазнительную, в новое бельё упакованную, Свинтус внезапно прозрел:

— Я понял! Я понял истинный смысл этих этикеток! «Тормоза придумали трусЫ»! Нудисты всех стран, объединяйтесь! Марина, душа моя, не будем тормозами! — и вся упаковка моя в секунду разлетелась… И было нам сладко и весело.

Пашенька, заметив мой интерес к наклейке на машине, загорелся возможностью блеснуть и принялся перечислять надписи на своих знакомых машинах:

— Вы ещё по-настоящему м-м-м… смешных наклеек не видели! — заверил он меня. — Да. На одном грузовике я видел: "Здесь pаботают 220 лошадей и один ишак", а один мой дружбан на своём Камазе cзади повесил: "Hе тpонь ведpо!" Круто? А ещё…

Приятный, ни к чему не обязывающий трёп абсолютно разных людей. Подумать только, полчаса назад от этого человека зависела моя жизнь! Пашенька разглагольствует, я вспоминаю о своём, и обоим нам тепло и уютно в объятиях ночной морозной ночи.

Пашеньке я своих воспоминаний, естественно, не рассказываю. Не потому, что в них фигурирует Свинтус — а потому, что мужчинам в период самолюбования вредны чужие истории. Им своих достаточно.

Объективный взгляд: Мужчинам в период самолюбования… Тьфу! Повторять стыдно! Старательно обстёбывает соринки в чужих глазах, когда у самой из обоих такие брёвна торчат, что впору к дедушке Фрейду обращаться. В общем, так. Он, полыхая предельным красноречием gеймера (по ориентации он оказался фанатом компьютерных игр — из тех, что без мата думать не умеют, но при дамах не матерятся, и потому на подбор слов для каждого нового предложения тратят столетия), выкладывает что-то искреннее о себе. Она слышит, что не о ней, и потому не слушает. Женщинам ведь, если что не лично о них — совершенно не интересно. А зря. Он много наивно-приятного рассказывает. Про мяснЫй лес, например. Мне, лично, понравилось:

— Вы вот идёте, Мариша, и с ужасом об электричке вспоминаете, — начал рассказ он, хотя на самом деле про нападение монстра она уже забыла почти, — А я вам скажу, что ничего страшного не случилось. Просто вы ещё по-настоящему страшного в жизни не видели. А я видел. Было это в Мясном лесу. Мой отец — геофизик. Ну, чтоб вам понятно было, скажу просто — геолог. Как-то мы поехали с ним в командировку на север. Участок наш находился на территории Мясного леса.