— Ура! — сообщаю, радуясь всем эти нелепым бытовым подробностям.

Как мило, Димочка, когда случившееся со мной оказывается бытовой мелочью, а не грандиозной трагедией. Знаешь, Свинтус совсем прежний, совсем не почужевший. Смешно вспомнить: в последнюю встречу он казался мне абсолютно посторонним человеком. Смотрю на него сейчас и понимаю, как ошибалась. Впрочем, мне сейчас все родное, что с Гннадием, Лиличкой и поездом не связано.

Обрати, кстати, внимание. Свинтус сменил оправу очков и напялил галстук. Как думаешь, «special for me», или просто мальчик, побывав в загранкомандировке, решил начать следить за собой с удвоенными силами?

Дим, ну что ты дуешься? Ах так, ладно, я тоже с тобой разговаривать не буду! Переключусь на Свинтуса.

— Почему без цветов? — спрашиваю сурово.

— Фи, Марина, — Свинтус знакомо кривится, — Вообще трупы не люблю, а трупы растений, так тем более… — он деловито освобождает перрон, подталкивая меня к вокзальной лестнице.

— А оркестр где? — не отстаю, причитая на ходу. — Такое торжественное событие — ты сентиментально встречаешь меня с поезда — а мы его совсем без помпы отмечаем…

— Торжественным событием было бы, если б ты изволила не опоздать. Нет, ну надо же! И поезд вовремя пришел, и ты в этом поезде была — не имела ни одного шанса заставить себя ждать. Но, умумдрилась-таки… Узнаю тебя, Марина…

Ты не удивляйся, Димочка, когда-то в ранней юности я и впрямь была большим опоздальщиком. Потом исправилась. Но у Свинтуса свои странности: от однажды сделанных выводов никогда не отказывается. Думаю, если бы даже я сделала пересадку пола, Свинтус не стал бы менять единожды отведенных мне его мозгом характеристик. Да, точно! По-прежнему величал бы меня женщиной, и даже совокуплялся бы со мной время от времени, отнюдь не считая это извращением…

— И встречать я тебя, между прочим, всякий раз порывался, да ты все отнекивалась. — Свинтус все продолжает шутливо распекать упреками… Странная у нас с ним дружба — колючая.

— Ты не правильно порывался! — отвечаю. — Нужно говорить: «Я хотел бы тебя встретить. Можно?» А ты всегда ворчал: «Тебя ж еще, небось, и встречать нужно…» Конечно, я говорила: «Брось! Сама себя встречу…» Не могла ж я тебя напрягать… Я ж хорошая.

— А сейчас испортилась и смогла, да?

— Вот как раз насчет этого я и не уверенна. Только не шарахайся сразу. Скажи, я действительно тебе звонила?

Свинтус окидывает меня долгим и подозрительно встревоженным взглядом.

— Соблазняешь, выражаешь недовольство, или забыл, где машину поставил? — спрашиваю спустя время.

— Откуда знаешь, что я за рулем? — удивляется Свинтус.

— Дедукция! — хвастаюсь, — Мимо выхода, что к метро, мы уже прошли, а на такси ты ради меня в жизни не раскошелишься…

— Логично, — Свинтус, кстати, какой-то растерянный. Видно, что нечто ошеломляющее собирается показать, да не хочет так сразу рассекречиваться. Он всегда обожал устраивать сюрпризы, за что я его и любила… — Колымагу мою, ты, кстати, знать должна. — заявляет невзначай с каменной физиономией, — Я ее у твоего знакомого покупал. Так уж судьба распорядилась.

— Судьба? — замираю настороженно. — Давно это ты стал оперировать такими чуждыми и закрытыми для тебя понятиями? Судьба! — передразниваю.