— Под ручкой моей дверцы, — подсказала я, но, вместо того, чтоб сама опустить стекло, просто немного отодвинулась. Во-первых, пусть Свинтус привыкает к машине, а во-вторых — что зря терять шансы на случайные соприкосновения… Краснеть от них /удушливой волной/, мы, конечно, не станем, зато на что-то более конкретное созреть вполне можем… И тут тревожным сигналом в мозгу начинает гудеть одна навязчивая мысль. — Слушай, — забываю мгновенно обо всех эротизмах. — Ты мне так и не рассказал, чего встречать меня помчался… Уж не по просьбе ли?

А что? Выяснить, когда я приезжаю, у Передвижного можно было — я через него билет заказывала. А раз Артур со Свинтусом лично знаком, и при этом знает — он такой, он все мог понять и выяснить, — что Генка без слежки меня не оставит, то мог, вполне мог попросить Свинтуса меня разыскать и обеспечить нам встречу…

— По просьбе, — отвечает Свинтус. — Причем, по твоей. По крайней мере, мне так сказали.

— Не томи!

— Подруга твоя звонила из поезда. Сказала, когда ты приезжаешь, и сообщила, что ты очень просила тебя встретить…

— Так… Какая подруга? Голос истерично-взбалмошный?

— Я ж говорю, не ты звонила, а подруга! — огрызается Свинтус и злится. Пока не на меня, а на Артуров автомобиль, который почему-то не заводится. — Лилия ее зовут. Она раз пять свое имя повторила, будто мне оно о чем-то сказать должно.

— Приплыли… — по привычке, мыслю вслух. Тебя, Димка, приплетать сейчас не хочу. На кой ляд ты, когда рядом живой и реальный Свинтус есть… — Ага! — кричу Свинтусу. — Все сходится. Геннадий с Лиличкой знали, что ты с Артуром знаком, понимали, что искать меня он через тебя станет, и нарочно сообщили тебе о моем прибытии. Поздравляю! За нами наверняка следят! Хорошо еще, если разговоры не прослушиваются…

— Можно надеяться, что я должен выбросить услышанное из головы и не придавать ему значения?

— Нет! — возмущаюсь. — У меня проблемы, и ты от них не отвертишься… Только я тут разговаривать боюсь. Тут сплошные хвосты…

— Опять твоя паранойя! — Свинтус корчится, как от зубной боли. Понимаю, что делает вид, понимаю, что у него попросту имидж такой — деловой и неувлеченный, понимаю, что на самом деле ему далеко не все равно, и что за меня он действительно беспокоится… Но все равно в глубине души обижаюсь немного… — Куда едем-то? — устало спрашивает Свинтус, демонстрируя бесчувственное нежелание заглядывать в глубины чьих бы то ни было душ. — К тебе?

И тут, решаю действовать. Стреляю метко, сражаю, наверняка, наповал.

— Нет, к тебе! У меня жучки могут быть… И в одежде тоже, — сообщаю, невинно улыбаясь.

— Какие жучки? — Свинтус косится с неподдельным. — Ты заболела, что ль?

— Тьфу! — нет, понятно, что обычно мы весело подкалываем друг друга, и тем счастливы до невозможности. Но не в такой же степени! — Не дал мне красивый романтический сюжет разыграть, остолоп! Не те жучки! А подслушивающие! Понимаешь ты? Короче, едем к тебе…

Один раз, всего один раз была я в Свинтусовской берлоге.