Любочка, Дим, это свинтусовская секретарша. Мягкая, пушистая, плюшевая… Кроткая, блин, и давно Свинтуса окучивающая…

В моей прошлой жизни она звала Свинтуса душкой, а он передергивался от такого обращения и всеми силами от Любочки отмахивался. А я ему ее неоднократно рекомендовала, и планомерно на нее настраивала, потому что искренне считала, что Свинтус в глубине душе классический обыватель, и все эти «муси-пуси», пушистые завитушки пережженных осветлителем волосы и кружевные накидочки на монитор — тайные, но искренние его пристрастия.

В нынешней жизни, как видишь, Димочка, все глобально переменилось. И тоска моя сучья здесь абсолютно не уместна. И выть от одиночества не стоит, а, наоборот, от него нужно молчать, а вслух — радоваться за Свинтуса и его семейное, блин, счастье… Ведь то, что оно так не вовремя его настигло — только мои проблемы. Для злых людей чужое счастье всегда не вовремя, а своего они вообще увидеть не в состоянии. А я сейчас стала злая, Димочка… Испортилась, как прокисшее пиво из бутылки, что всю ночь открытой простояла. И причины те же самые — слишком долго была открытой. Нельзя: выкиснешь изнутри, и на всех волком глядеть станешь…

— Что молчишь? — Свинтус явно выждал, чтоб я переболела всеми возможными эмоциями, и теперь решил, что продолжать разговор безопасно.

— Любочка? Та самая? — ох, как стараюсь не язвить, ох, как усиленно гашу закипающее уже раздражение. — Что, перестала называть тебя «душкой»?

— Нет, не перестала, — Свинтус к злонамеренности с моей стороны не привык, яд моей реплики совсем не замечает, и реагирует шуткой, как обычные безобидности: — Только и слышно: «Душка» и «душка»… Потому и решил жениться. Как ты знаешь из нашего опыта, единственный способ отучить человека проявлять к тебе ласку — прожить с ним пару лет под одной крышей…

— Жениться? — переспрашиваю. И сердце падает, и голос предательски сипит. /Вот и еще одно меня покинет лето…/ «Женатый Свинтус», это, примерно, как «одинокая Марина Бесфамильная» — выражение осмысленное, но внутренне противоречивое. Да что же с миром делается? О, времена нонсенсов и парадоксов! С чем вас едят? Как проживают? — Ну, поздравляю…

— Т-с-с-с! Рано еще поздравлять, — не на шутку пугается. — Любочка, знаешь, ужасно суеверная, и всеми этими своими ахами меня слегка заразила. В общем, заранее не поздравляй, а то сглазишь.

— Останови машину! — чувствую, что сейчас не выдержу. Зареву, забьюсь в истерике, разгромлю здесь все к чертовой матери. — Останови машину немедленно!

Уходим отсюда, Димочка! Зачем? Да чтоб не вышло чего дурного. Все дурное — дурно

влияет на общую карму. А Свинтус теперь суеверный… Нам противопоказано с ним общаться, потому что обязательно испортим, все: от мнения обо мне, до жизни.

И потом, наши заботы слишком эксклюзивны, чтоб окунать их в общий чан, полный семейных проблем, кружевных трусиков и опасений сглаза…

— Мари-и-и-на! — Свинтус послушно паркуется, но выскочить из машины не дает. Сжимает ладонь, смотрит строго и поверх очков. — Что с тобой?

Постепенно успокаиваюсь.