Маман под свое/мое «тяжелое состояние» может подогнать все, что угодно, вплоть до моего мрачного настроения. И скажет потом: «Я вмешалась и перебила тут всех, потому, что ты была слишком угрюма и молчалива. В таком состоянии ты просить о помощи не могла, а я уверенна была, что тебя нужно спасать». Моя лазейка была более наглой: на будущих посиделках я вполне могла пить больше, чем сегодня. И договора это бы не нарушило. Я ведь обещала «не пить столько». Вот ровно «столько» и не буду…
К счастью, обе мы разгадали хитрости друг дружки, уже разъехавшись и предъявлять вслух взаимные претензии не стали. Кто знает, к чему привели бы попытки сформулировать условия жестче. Может, мы до сих пор сидели бы над расписками.
Попав домой, я плюхнулась в кресло в прихожей и… заснула. Входную дверь захлопнул таксист, вызванный маман. Вероятно, получил ЦУ проводить меня до самой квартиры.
/Если в нужное время, в нужном месте…/ — снова надрывается будильник. Подскакиваю, как ужаленная. Ну уж нет! Повтора вчерашнего дня я просто не переживу! Никаких пророчеств! Вчера, засыпая, я центру ничего не заказывала, а значит, санкций на предсказания у него нет! Плетусь за пультом, вяло удивляюсь, отчего это запраграмированный на проигрывание случайной композиции, центр второе утро подряд выдает одну и ту же песню… Вырубаю этот паршивый рэп… И лишь потом обнаруживаю, как мне хреново. И физически, и морально. И внутри и снаружи. Видимо, по инерции, еще считая, что могу двигаться, подползаю к окну. Хватаю швабру, распахиваю форточку.
Нет, не издевайтесь — не для экстренного вылета. Просто в этой съемной полуподвальной комнатушке очень высокие потолки, и до форточки можно достать только с помощью специальных приспособлений. Впрочем, это как посмотреть. Если изнутри — то высокие, а если снаружи — то как раз именно с форточки мое жилище начинает возвышаться над уровнем моря… Тьфу, над асфальтом тротуара, я хотела сказать… Бывают состояния, когда заплетается язык, а бывает еще хуже — заплетаются мысли…
Приземляюсь в покрытое пледом кресло — как единственная классическая мебель в комнате, оно стоит у меня на почетном месте в центре комнаты. Несколько минут отдыхаю, собираясь с силами. Морозный свежий воздух шаманит на славу. Голова немного успокаивается. Нет, ну нужно ж было так вчера, а!
Окно, как всегда, демонстрирует бетонную гладь. На этот раз довольно веселую — украшенную нарядным инеем. Форточка показывает несколько пар торопливо прошмыгнувших мимо ботинок. Ох, что ж это я тут сижу! С трудом передвигаясь, на ощупь перебираю содержимое трех больших дорожных сумок. Они — мои шкафы. В них хранится все то, чем нормальные люди забивают шифоньеры и тумбочки.
Весьма рекомендую. Очень удобная, между прочим, порода сумок — стоячая, на колесиках, с полочками внутри и матерчатым откидным верхом… Откинул — вот и открыта тумбочка. Закинул обратно — вроде как дверцу закрыл. Зато мало место занимают и в любой момент обеспечивают готовность к переезду.
Я когда только из Крыма в Москву вернулась, да присмотрела себе эту комнату, пригорюнилась было над ее внутренней пустотой и безремонтностью. Неужели у своих квартирантов часть мебели придется отбирать? Но потом смекнула, что к чему, и устроила тут авангардное жилище. Основным местом скопления вещей служит стенной проем, видимо для дополнительный батарей тут когда-то сооруженный. Но батареи так и остались только под окном — греют, кстати, отменно, и я необычайно благодарна им за подобное трудолюбие. В проем этот замечательно уместились используемые мною вместо шкафов сумки. А за их спины на день уюбираются большие диванные подушки и белье — это мое лежбище. Итого, вместо кровати — подушки, вместо стола — подоконник. На полу — офисный ковролин, изъятый из запасов маман. |