— Смешно! — фыркаю довольно искренне. — Чего бояться-то? Вы явно плохо думаете о женщинах. В наше время каждая третья умеет водить, и каждая пятая имеет собственный автомобиль.

— Вот именно, — объясняется Николай. — Собственный! За руль Тимкиной машины мало кто согласиться сесть. Ты ж понимаешь, сколько она стоит! Смотрю, ты девочка уверенная и рисковая…

«Да нет, просто глупая», — подмечаю мысленно, что усаживаясь за руль, меньше всего думаю о стоимости машины… А зря, наверное…

— Если это комплимент, то благодарствую… — улыбаюсь натянуто.

— И часто ты ставишь такие эксперименты над жизнью? — Николай уже говорит явно не о машине. — А зачем?

— По глупости! — признаюсь искренне, в который раз высмеивая собственную рассеянность.

— Нет, мир как-то совсем наизнанку вывернулся, — притихший на время моего водительствования Тимофей, снова оживляется. — Одно дело, когда шалавы малолетние, или дуры с тремя классами образования по ночным дорогам ошиваются… — тараторит он. — Другое, когда вот так. Ты, вроде, нормальная. Муж, машина, все дела… Ну че полезла-то??? Это ж тебе повезло неслыханно, что мы остановились, а не другой кто-нибудь. Да и мы-то, скажу честно, останавливались не с благими намерениями…

— А с какими же?

— Из азарта, — хмыкает Николай. — Мы поспорили. Я говорю — аферистка. А Тишка уверен, что проститутка. Остановились проверить, чья возьмет.

— Выходит, ничья. Правильно? — спрашиваю даже немного грозно, чтоб никаких сомнений не оставалось.

— Выходит…

— Но это не справедливо! — загорается Тимофей. — По всем законам бытия я должен был выиграть. Нам просто нетипичная ситуация попалась…

— Вот странно, — мне становится искренне обидно за моральный облик трассы. — Сколько езжу, никогда этих легендарных придорожных шалав не видала. А вы говорите — типичная ситуация.

К этому моменту мы как раз въехали в Мелитополь. Город этот моему воображению всегда представлялся в виде сардельки. Эдакое вытянутое поселение, главная улица которого при этом и есть Симферопольская трасса. Много позже я поняла, что заблуждалась, и что, кроме предтрассовых, в Мелитополе имеется еще масса районов. Но на тот момент… В общем, мы как раз приближались к середине сардельки, когда в салоне разгорелся спор.

— Нет, она уникальная! — не слишком-то вежливо фыркает в мою сторону Тимофей. — Ни черта о жизни не знает, и каким-то загадочным образом до сих пор цела и невредима ходит. Если не врет, разумеется… Вот смотри! — это он уже мне непосредственно, — Фома неверующая! Видишь, телочка на остановке? Что ты думаешь, она там делает?

— Автобус ждет, — отвечаю, набычившись. Терпеть не могу мужчин, которые в каждой встречной шлюху подозревают. Стоит себе девчочка на остановке. Лет двадцати пяти. Невысокая, пухленькая, симпатичная. Короткую плиссировку ветер раздувает, пухлые губки и короткие белые кудри «шапочкой» делают ее чем-то похожей на Мэрлин Монро. Девочка явно знает это и держится королевой. Не голосует. Просто смотрит проезжающим машинам в глаза требовательно. Немного даже с укором смотрит, мол, чего не останавливаетесь?

— Автобу-у-с?! — хохочет Тимофей. — Это какой-такой автобус в одиннадцать ночи?

Тимофеевский Мерс резко останавливается.

— Спорим, она сейчас сядет к нам в машину?

— Не спорим.