Дальше события развиваются весьма для нас плачевно:

Прибывая на Черниговский вокзал, мы все втроем трезвеем окончательно. Расписание ничем не радует. Хорошенькое дельце! Вот-вот рассвет, мы промерзли, как собаки, а перспектив попасть домой вовремя уже нет никаких. И тут Кирка нас на трассу заманил.

— Я не заманивал, — протестует мой «мальчик с глазами». «Интересно, Кирка — это кличка, или производная от Кирилл. Если кличка, то как-то не сильно мне повезло с женихом!», — тут же кручу я, на время забыв следить за рассказом… — Я не заманивал, я просто здраво рассудил, что это — единственный выход. И в результате я оказался прав!

— Кир у нас всегда прав, и оттого страшно страдает. Тяжко, бедолаге, что не скажет — потом сбывается, что не пропоет — в тему… — хихикает Язык, а я внезапно заливаюсь краской. Только этого еще не хватало!

— Ну что вам сказать, — Язык снова возвращается к рассказу. — Шли мы долго. Продрогли насквозь, прокляли все на свете. Ни один гад не останавливается! И мы понимаем прекрасно — и не должен останавливаться! Идут по трассе три взрослых мужика — явно опасных и злых, явно голодных и замерзающих. Ну кому такие горе — попутчики нужны? На каком-то этапе понимаем — никаких автостопов. Сейчас в ближайшей деревне расспросим местных, упакуемся в рейсовый автобус до ближайшего города, а там — на вокзал, и сколько бы ждать не пришлось, будем ждать родного цивилизованного поезда. О том, что с работ скорее всего повылетаем, мы старались даже и не думать! А то бы совсем в депрессняк впали и погрызлись бы еще, чего доброго. Егорушка наш, даром, что флегма, уже пару неблаговидных намеков относительно всех идей Кира отпускал. Мне даже вмешаться пришлось, попросить прикрыть варежку…

— Ну, тут наш Язык явно ударился в приукрашивания, — перебивает Кир. Поясняет он это, кстати, именно мне. Ни на кого другого больше не глядя, будто мы по-прежнему одни тут. — Если бы Егорку и впрямь приструнить нужно было бы, я бы это сам сделал… Хотя ладно, я привык уже, в рассказах Языка я всегда какой-то получаюсь пришибленный… Это у него так происходит реализация скрытого комплекса зависти товарищу!

— Но-но! — беззлобно пихает приятеля локтем Язык. — Ты свое психологическое образование в унитазе утопил, так что больше не умничай! В общем, оказались мы в критической ситуации. Холодно-голодно, ноги гудят, нервы на пределе. Кругом — бескрайние поля, впереди две хаты покосившиеся. Смотрим возле одной из них дедок копошиться. Ну, мы, ясное дело, к нему с расспросами. Выясняется, что до ближайшего села, в котором ходит автобус еще час идти, а о расписании поездов в городе дедок слыхом не слыхивал. Тоскливо благодарим, вежливо отвечаем на встречные вопросы. Дедок, едва заслышав, что мы с матча идем, мгновенно меняется в лице:

— Пойдемте-ка, ребятки, в дом! — говорит строго и требовательно. — Надо! По стопарику за победу!

Мы недоуменно переглядываемся. О победе мы не полслова еще сказать не успели.

— Вы, дедуля, по телевизору счет слышали, да? — спрашиваем.

— Не-е-ет, что вы, — отмахивается дедок. — И радивы у меня нет, — отвечает на следующий вопрос.

— Нет, ну подождите! Матч окончился вчера ночью, сейчас — часов шесть утра.