ИЗ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕД

В 1698 году велось дело одной помещицы и ее крепостного, говоривших о царе: «Без тово-де он жить не может, чтоб ему некоторый день крови не пить». В подтверждение этой мысли помещицу и ее холопа казнили.

В 1701 году Петр I приказал наказать Евдокию Часовникову, которая сказала: «Которого-де дня Великий государь и… Ромодановский крови изопьют, того-де дни, в те часы они веселы, а которого дни они крови не изопьют и того дни им и хлеб не есца».

Летом 1718 года всюду говорили о казни царевича Алексея Петровича и осуждали Петра, которому «царевича не жаль, уморил-де ево в тюрьме… и не стыдно льде ему о том будет», что «царевича… потребил своими руками».

Судить о том, насколько опытным следователем был Петр, трудно. Конечно, он оставался сыном своего века, когда признание под пыткой считалось высшим и бесспорным доказательством виновности человека. В делах сыска, как и во многом другом, царь часто проявлял свой неуравновешенный характер, им руководил не хладнокровный расчет, а импульсы его необузданной натуры, поэтому он нередко ошибался в людях. Это особенно заметно в деле Мазепы, которому он слепо доверял, и был глух ко всем доносам на него, многие из которых подтверждались фактами: гетман давно встал на путь измены русскому царю. Но Петр выдавал доносчиков на Мазепу самому же гетману, который их казнил. Даже накануне перехода Мазепы к шведам Петр сообщал гетману, что доносчики на него – Кочубей и Искра – арестованы. Согласно легенде, единственным выводом Петра I, попавшего с этой историей впросак, была знаменитая сентенция: «Снявши голову, по волосам не плачут». Екатерина II в разговоре с потомком Искры выразила сочувствие судьбе его несчастного предка, на что тот дерзновенно ответил государыне, что, мол, монарху надобно лучше думать перед вынесением приговора, ибо голова – не карниз, заново не приставишь.

Для работы в Тайной канцелярии Петр даже выделил особый день – понедельник. В этот день он приезжал в Петропавловскую крепость, слушал и читал там доклады, выписки и приговоры по текущим делам, являя собой в одном лице и следователя, и судью. К приезду царя судьи готовили проекты приговоров, которые он либо утверждал традиционной фразой «Учинить по сему», либо собственноручно правил и даже заново переписывал. Порой он детально вникал в обстоятельства дела, вел допросы и присутствовал на пытках. Резолюции Петра I показывают глубокое знание им тонкостей сыскного процесса и дел, которые чем-то особенно привлекли его внимание.

Царь был свободен в выборе решения по делу. Все было в его воле: он мог дать указ арестовать, допросить, пытать, выпустить из тюрьмы. Он отменял уже утвержденный им же приговор, направлял дело на доследование или приговаривал преступника к казни. При этом царь, повторяю, исходил не из норм тогдашнего права, а из собственных соображений, оставшихся потомкам неизвестными. Впрочем, ссылки на законы тогда не были обязательны – традиция и право позволяли самодержцу выносить любой приговор по своему усмотрению.

После смерти Петра Великого Тайная канцелярия продолжала свою работу. Но год спустя «в помощь» императрице Екатерине I был образован Верховный тайный совет, в который вошли «первейшие» вельможи. Верховники сразу стали «стягивать» к себе власть, в том числе и в делах политического сыска: на своих заседаниях они выслушивали записи допросов и выносили приговоры. 28 мая 1726 года указом Екатерины I Тайная канцелярия была ликвидирована.

Когда Екатерина I в мае 1727 года умерла и на престол взошел 11-летний Петр II, сыском стал ведать фактический регент при юном императоре – Александр Данилович Меншиков. После падения светлейшего князя политическим сыском стал снова руководить Верховный тайный совет.