– А я узнал тебя, Юлька! –вдруг сказал наездник оглянувшись. – Мы когда то вместе в прокат ходили.

И Юлька вспомнила такой же пристальный взгляд, устремленный на нее в манеже десять лет назад.

– Лешка, а почему ты тогда все взял на себя? – спросила она, понимая, что вопрос опоздал на десять лет.

– Потому, что я любил тебя больше, чем лошадей, – просто ответил наездник и, хлестнув коренника, пустил тройку галопом. Юлька несколько секунд смотрела ему вслед. Лешка так и не оглянулся.

«Ну и пусть, – подумала Юлька, когда они с Джоном ехали в троллейбусе. – Было и прошло. Так, детское увлечение. Зато сейчас рядом – симпатичный, образованный, обеспеченный человек, к тому же, не зануда и не жадина. Ну просто заморский принц из сказки!».

Она догадалась, что сам «принц» сейчас наверняка думает о ней, о Юльке. О том, как вчера они попали под дождь, гуляя в Царицыно, и укрывались, прижавшись друг к другу, под каким то козырьком. Как он скупил в музыкальном отделе универмага все диски Моцарта, узнав, что это ее любимый композитор. Как в субботу они целовались на колесе обозрения в Центральном парке: Юлька замирала от ужаса, а кабинка раскачивалась на страшной высоте, угрожая рухнуть на землю. Как, наконец, сегодня он фотографировал ее на ипподроме, как обнимал, когда они сидели в тележке, как…

Но Джон думал не о Юльке. Он вспоминал русскую тройку.