Мужики надавили на створки, заскрипели петли.
– Э, тяжело твое горе, – сказал голый старик, глянув на Игоря ярко-синими детскими глазами. – Но ничего, можно ему помочь…
Он подошел ближе, Игорь ощутил запахи мочи, пота, давно не мытого тела. Потом неожиданно увидел Московский кремль, Красную площадь и собор
Василия Блаженного на ней.
Когда пришел в себя, обнаружил, что голый старик держит его за руку и шепчет на ухо:
– …поверуй во богородичен схват… оставь это… восприми силу животворящего… Ибо аминь, аминь… трижды три раза…
Игорь покачнулся, тупая игла боли, сидевшая в сердце с того момента, как он узнал о смерти жены, зашевелилась. Из глаз полились слезы, а
тело стало мягким и теплым, как воск растаявшей свечи.
А потом боль ушла, исчезла без следа, и он смог вдохнуть полной грудью, вобрать в себя сладкий воздух Китежа.
– Оставь мертвое мертвому, – сказал голый старик и улыбнулся, открыв гнилые черные зубы. – А сам живи.
Он перекрестил Игоря, и тот ощутил сильное желание упасть на колени. С трудом удержался, стал вытирать мокрое лицо.
– Так гораздо лучше, – проговорил широкоплечий старик. – Пойдемте, гости дорогие. Мы с братом Сергием послушаем вас…
Двинулись прочь от ворот, впереди старики, за ними гости, а позади двое мужиков, что открывали ворота. Они выглядели вполне обычно, да и
разговаривали о делах земных – о том, что надо бы трактор починить.
Игорь глядел по сторонам, на добротно сложенные избы, на видневшиеся вдали церкви – тоже деревянные, с большими куполами, выкрашенными в
синий цвет. В душе росло странное чувство – все казалось ненастоящим, нарисованным, словно он угодил в мультик про Добрыню Никитича…
Наконец не выдержал, догнал Сергея и вполголоса спросил:
– Что это за место? И кто они такие?
– Ты до сих пор не понял? – Сергей наклонил голову, тряхнул волосами. – Они – такие же осколки прошлого, как и мы. Только в них до сих пор
верят миллионы, им молятся и даже приносят жертвы. Ставят свечки в церквах от Бреста до Владивостока. Поэтому сила их велика. В пределы
Китежа, что бы вовне ни случилось, хода не будет никому. Поэтому в этом городе может скрыться любой из нас, кто устал от мира. Много живет
их здесь, тех, кто был князьями и императорами, святыми и писателями, а стал ожившим фрагментом памяти…
И он горько улыбнулся.
Игорь завертел головой, пытаясь увидеть хоть кого-то из обитателей Китежа. Но город выглядел сонным и пустынным, словно был вовсе ненаселен
или на самом деле только что поднялся со дна озера. Не было собак, не кричали петухи, даже воробьи не кувыркались в пыли.
Улица привела к одной из церквей, необычно большой, о пяти главах, с золотыми крестами. Рядом с ней обнаружилось вытянутое, напоминавшее
сарай здание с плоской крышей.
В отличие от остальных строений Китежа, оно выглядело бедно, даже убого.
– Вам сюда, – сказал широкоплечий старик, прихрамывавший на ходу. – Здесь, во имя Божией Матери, мы принимаем гостей.
Внутри оказалось полутемно и мрачно, нос пощекотал запах свежеструганых досок. Гостей провели по коридору, и они оказались в просторной
комнате, где стояли дощатые столы и лавки.
– Трапезная, – с улыбкой сказал худой старик. – Садитесь, чада. Покушайте, чего Бог послал. |