|
Число приглашенных доходило до ста человек. Детей принаряжали, Одиль отправлялась в парикмахерскую делать прическу, а Мишель облачался в заветные белые джинсы. К ним полагалась шелковая рубашка с открытым воротом, обнажавшая грудь до пупа, так чтобы был виден великолепный загар. Виктор, Николя и Франсуа обычно надевали шорты и футболки. Случалось, что дождь лил как из ведра, и тогда праздник с его веселой толкотней и неразберихой переносили в помещение. В то лето, которое Николя и Франсуа никогда не забудут, Одиль пригласила новых гостей: приезжую пару Жерара и Веронику и свою парижскую подругу Натали. Дамам было около тридцати, Жерар выглядел старше. Кругленькая блондинка Вероника и Натали, высокая брюнетка с невиданно длинными ногами, были в одинаковых облегающих платьях, только разного цвета: Вероника в черном, Натали в белом. Жерар растворился в толпе приглашенных, а дамы, с бокалами вина, отправились через сад к морю, грациозно снимая на ходу босоножки на высоком каблуке. На пляже никого не было. Натали и Вероника поманили мальчиков за собой, и они вчетвером уселись на песок поболтать. Бокалы быстро опустели, и Николя побежал в дом, чтобы принести под футболкой еще бутылку шампанского. Солнце зашло, сидящую на песке компанию окутала умиротворяющая полутьма. Натали изящно держала в тонких загорелых пальцах зажженную сигарету. Музыка и шум праздника долетали откуда-то издалека. И тут Натали вдруг пожелала узнать, есть ли у них подружки, чем ужасно смутила Франсуа: он в этом вопросе был не так удачлив, как Николя. А Вероника сладостным шепотом спросила, было ли у них когда-нибудь с девушками… Женщины сидели совсем близко, бронзовые от загара коленки Натали при каждом движении касались голых ног Николя. В голубоватых сумерках глубокое декольте Вероники светилось опаловым светом. Николя откровенно признался, что все его подружки – тоже из лицея, его ровесницы. У него «было» с шестью из них, после вечеринок, в ванной или в незнакомой постели. Одна девчонка его изумила стахановской поспешностью действий. Ей хотелось всего и сразу, и Николя быстро утомился. Женщины, сидевшие сейчас рядом на песке, были совсем другого свойства. От них исходила томная, загадочная чувственность.
– А твоя подружка тебя когда-нибудь целовала вот так? – прошептала Вероника и, прежде чем Франсуа успел ответить, прильнула губами к его рту. А Натали в это время обвила шелковистой рукой шею Николя и тоже поцеловала его, как никто прежде не целовал. А что, если их увидят из дома? – проскочила, как молния, беспокойная мысль, а руки тем временем в трансе ласкали под платьем нежное тело. И вдруг в его объятиях оказалась Вероника, а Натали уже целовала Франсуа. Николя уступил новым губам и не противился желанию, лаская полную грудь, а когда Вероника притянула его голову к себе, он подумал, что сейчас потеряет сознание. Потом он часто спрашивал себя, чем бы все это кончилось, если бы муж Вероники не окликнул их из сада. А вдруг он их видел? Они быстро вскочили, отряхивая песок с одежды. Женщины, пересмеиваясь, поправляли прически. У Николя закружилась голова, и он чуть не упал. На бледном лице Франсуа выделялись красные, припухшие губы. Он тоже был на грани обморока. А дамы как ни в чем не бывало подхватили свои бокалы и босоножки и устремились к дому, весело крича Жерару, что они идут. Прежде чем последовать за ними, Франсуа и Николя немного выждали. Когда оба, красные и возбужденные, вернулись в дом, Жерар, Вероника и Натали уже уехали. Николя их больше не видел, но забыть не сможет никогда. И долгие годы, стоило ему с понимающей улыбкой шепнуть Франсуа «Гранвиль», как воспоминание о тех минутах всплывало так ярко, будто все случилось вчера. Николя встал с шезлонга. Надо искупаться. А сообщение Франсуа он пошлет потом. Он опустил глаза и посмотрел на Мальвину: она крепко спала, свернувшись клубком в шезлонге, как зверек. Он прыгнул в море, а когда вынырнул, чтобы набрать воздуха, удовольствие от бархатистого прикосновения воды смешалось с блаженной радостью бытия, которой ему так недоставало со времен Камольи. |
