Изменить размер шрифта - +

Пока народ рассаживался за столом и хрумкал солеными огурцами из неубранного застолья – я думал. У Корфа не могло быть много войск – небольшие полевые команды, собранные по крепостям. Так же комплектовался и Кар.

– Вот что – я принял решение – Мы с Андреем Афанасьевичем сей же час выступаем с конными полками обратно к Оренбургу. Поди по тракту в темень не собьемся. Мыслю, решил нас Корф на слабо проверить…

Казаки заулыбались новому выражению.

– … малыми силами. По пешцам приказ свой не меняю. Ты, Тимофей Иванович – решился я – С 1-м оренбургским полком, десятью пушками и людьми князя Уразова двигайся на Бузулук.

Я дождался кивка Подурова, продолжил:

– Бери крепость и далее шли людишек в Самару. Разузнать что там да как…

– Это мы могем – генерал вытер рушником усы – В Самаре у меня бургомистром двоюродный брат. Иван Халевин. А також в Кинель-Черкасской слободе у казачки донские живут, подмогут нам.

Я покивал этой новости, поразглядывал еще карту. Побарабанил пальцами по столу, вздохнул. Кадровый голод – воевать не с кем, шпионить не через кого… Братья какие-то, сватья… Рискую, но делать нечего.

– А ты Тимофей – я посмотрел на Мясникова – Теперь бригадир. Отдаю под твое началие Чумакова с бомбардирами, 2-й оренбургский и заводских с арапчатами. Иди к Бугурусланской слободе и Бугульме не мешкая. Коли там пусто – занимай крепость. Дальше двигай к Волге, но к Казани пока не суйся. Там мы тебя, дай бог все будет ладно у Оренбурга, нагоним.

Одноглазый казак почесал в затылке:

– Кого же на мой полк вместо меня поставить в начальники?

– Потом решим – я махнул рукой – Пока Андрей Афанасьевич приглядит.

– Справлюсь ли? – Мясников все сомневался.

– Должен. Вишь как все обернулось. Все, господа станичники. Медлить далее не можно, по коням.

Хоть медлить было и нельзя, а пришлось. Сначала принимал присягу у татар, мещеряков и калмыков. Потом решал, кого оставить при раненых в мечети. Вызвались приглядывать доктора, что были посланы Максимовым. С Мясниковым я своей волей отправил доктора Бальмонда – личного врача Кара. Тот упирался, но после того, как одноглазый бригадир вытащил кинжал и приставил к тонкой шее медика, все разногласия были мигом улажены.

– Это насилие! Но я подчиняюсь – Бальмонд тяжело вздохнул.

До Оренбурга мы дошли за полдня. Гнать Овчинникову – я запретил. Так и в засаду угодить можно. Поэтому ехали рысью, с передовым дозором. Ближе к обеду снег прекратился, развиднелось.

– Горит что-то – младший Творогов привстал в стременах, приложил ладонь ко лбу.

Я проверил пистолеты, подсыпал пороха на полки.

– Берду запалили – к нам подъехал озабоченный Овчинников – Стреляют, кажись.

Два дозора умчались к слободе. Полки казаков и башкиров встали на опушке поля, после которой начинались оренбургские предместья. Чтобы не терять время я соскочил с лошади, влез на дерево. Глянул в подзорную трубу. Колонна солдат втягивалась в слободу с востока. Там же горело с десяток изб, были видны пороховые дымы. Явно шел бой. Я попытался посчитать солдат, но сбился. Рота или две. Немного. Одна ведет бой, другая ждет, не разворачивается. Да и как развернешься среди этих многочисленных хат да сараев?

– Царь-батюшка! – вокруг дерева собрались мои телохранители и Почиталин – Не роняй себя, будь ласка, слезай. Мы сами глянем все, что треба.

Лошади фыркали, пар от дыхания поднимался к нижним веткам сосны.

Я слез, вытер лицо снегом. Опять полезла борода, надо побриться. Пока я расхаживал вокруг дерева, вернулись дозорные.

Быстрый переход