— Кто? — уставился на него Губерман. — Шмаков и Богомолов…

— Богомолов?! — воскликнул Колешко. — Как?

Что начальник местной ФСБ Шмаков мог участвовать в афере, Колешко понимал, но чтобы Богомолов, академик, его учитель, всеми уважаемый наставник, кристальнейшей души человек, и вдруг связался с Губерманом, мошенником, когда-то отсидевшим за свои проделки три года, молодой ученый отказывался верить.

— А вот так, — почему-то торжествующе произнес Губерман. — Без его, так сказать, услуг, успех нашей экшен не имел бы места быть…

И тут Колешко вспомнил, что академик Богомолов недавно женился. Взял жену, годившуюся ему не то что в дочери — во внучки. Свой поступок объяснял словами Гёте, когда-то в семьдесят лет влюбившегося и добивавшегося руки семнадцатилетней девицы: «Alles, immer noch Maed-chen». Что означало в переводе Василия Илларионовича — девочки прежде всего.

Раз Богомолов не упустил случая разжиться деньгами, то почему он, Колешко, должен отступаться?

Выпроводив гостей-проходимцев, свалившихся как снег на голову, Колешко охватил голову руками и крепко задумался.

Как быть? Что делать?

Первым желанием было немедленно бежать куда-нибудь, где есть телефон и звонить в Москву другу детства, ныне майору ФСБ Максиму Степаненко.

Он даже натянул на ноги брюки, но не застегнул молнию — так и остался сидеть с совершенно спутавшимися ногами и мыслями.

То, что он так берег, лелеял в мечтах, оказалось попранным, использовано нечистоплотным дельцом в целях личного обогащения. Впрочем, скорее всего Губерман использовал только те отчеты, которые Колешко подавал Богомолову, научному руководителю проекта. Все это старье, хотя и засекреченное. У Колешки было кое-что посущественней. Одно опубликование в научных журналах того, что уже им сделано, вызовет сенсацию в научном мире. Ему уже удалось добиться того, что суперпроцессор «Эльбрус-3», как он его окрестил, по размерам не больше пальчиковой батарейки питания. Предшественник этого изделия — «Эльбрус-1» — был размером с печатную машинку. «Эльбрус-2» так и остался в чертежах — финансирование прекратили, коллектив, работавший над миниатюризацией и увеличением мощности процессора, развалился… И только он, Алексей Колешко, жертвуя всем, в одиночку продолжил работу…

Черт бы побрал этого Губермана! Ведь все данные, даже устаревшие, о проекте, который этот идиот представил на конкурс, до сих пор засекречены! Выходит, если он станет участвовать в этой мошеннической сделке, получит хоть какую-то толику денег от Юджина Грина, то ему светит статья! Фактически это шпионаж в пользу иностранного государства.

Тьфу, вот пакость! Шмаков, кэгэбист Шмаков тоже дольщик, подельник. Вероятно, именно он снял гриф секретности. И Губерман первый попользовался ситуацией. Опять-таки, почему же тогда он, Колешко, не может получить причитающиеся ему денежки?

А если Шмаков… нарушил закон, и данные до сих пор являются гостайной? Тогда фактически на Шмакова ляжет вся ответственность…

Голова трещала от напряжения. Нет, обращаться к Степаненко рано. Колешко снял брюки и прилег на кровать. Дверь отворилась. Колешко знал, что на пороге спальни стоит Ира, его жена. По запаху ночного крема он понял, что Ира сегодня хочет спать с ним. Вот, приспичило. Он даже не повернулся к ней — ему было не до нее.

Постояв с минуту, жена ушла.

Нет, надо использовать возникшую ситуацию на все сто процентов в свою пользу. Не на двадцать процентов, как ему предлагали, а на все сто! Тогда у него появится реальный шанс довести проект до завершающей стадии! В противном случае ему корпеть еще пять-десять лет. И кто-то другой обгонит его.