Фантазии на страшное наказание у нее не хватило, и она всего лишь приказала «герою» две недели подряд дежурить в кабинете. Потом дрожащими руками написала на доске тему сочинения «Что выбирает мое поколение» и ушла курить.

А на перемене к ней подбежал учитель физкультуры Лев Сидорович, весь в нервных пятнах и с бешеными глазами. Он утверждал, что либо Шнурков, либо Генкин из 6 «В» плюнул ему на голову со второго этажа. Когда же он, ворвавшись в класс, грозным голосом закричал: «Кто из вас это сделал?», то сначала никто не признавался, а потом признались сразу двое: Шнурков и Генкин.

Лев Сидорович был так расстроен, что Светлане Захаровне пришлось отпаивать его валерьянкой. Тем временем обоих нарушителей привели к ней в кабинет. Они долго смотрели в пол и в раскаянии шмыгали носами. Светлана Захаровна посадила их за стол, выдала каждому бумагу и ручку и заставила писать объяснительную.

Теперь, отправив их назад в класс, она рассматривала листочки с корявыми почерками. На одном рукой Шнуркова было написано: «Я плюнул на Льва Сидоровича нечаянно. После урока математики у меня во рту выделилось много слюны, и я побежал к окну, не подозревая, что под ним в этот момент идет наш физрук Лев Сидорович. Простите меня, пожалуйста, я больше так не буду».

А Генкин как всегда был краток: «Я плюнул на Льва Сидоровича по уважительной причине пожалуйста не вызывайте в школу папу», — написал он без знаков препинания.

Похоже, плевал именно он и таким образом за что-то мстил. Да, Генкин был злопамятным, и это не исправлялось даже вызовом родителей.

— Сил моих больше нет! — пожаловалась Светлана Захаровна портрету Льва Толстого. — Завтра же уйду на больничный.

Но Толстой знал, что завтра она снова явится на работу и снова будет жаловаться. Во-первых, из-за педагогической сознательности, а во-вторых, из-за комиссии. Беда, как известно, одна не ходит. Поэтому на несчастную голову Светланы Захаровны свалилась еще и комиссия из РОНО. Почему-то именно завтра ей хотелось проверить состояние внеклассной работы. А проверять-то, собственно говоря, было нечего…

Внезапно в директорский кабинет кто-то постучал.

— Войдите, — сказала Светлана Захаровна без всякого энтузиазма и подумала, что еще одного ЧП она не перенесет.

Но это было не ЧП, а Лиля Рощина.

— Здравствуйте, Светлана Захаровна! — произнесла она пионерским голосом.

— Здравствуй, — печально сказала директриса.

Лиля ей нравилась: веселая, жизнерадостная, вечно что-то придумывает… Очень хотелось такого завуча по внеклассной работе, но на эту должность претендовали только учителя-пенсионеры, творческий потенциал из которых был полностью изгнан какими-нибудь Коровиными. А кто еще пойдет при такой зарплате?

— Ой, у меня к вам важное дело, — начала Лиля заговорщическим голосом.

Но Светлана Захаровна аккуратно перебила собеседницу, потому что в ее голову вдруг пришла прелестная идейка. Она вспомнила о предстоящей комиссии и решила показать ей хоть какую-никакую внеклассную работу. Естественно, с помощью Лили. Нужно было просто уговорить ее устроить занятия модельного агентства во время путешествия комиссии по школе. Ну чем не внеклассная работа со старшеклассниками? Девчонки все молодые, а комиссия присматриваться не станет. Конечно, все это — очковтирательство, но с другой стороны, директора тоже хотят премий и не намерены лишаться их только потому, что государство за внеклассную работу почти не платит, а ее наличия почему-то требует.

Светлана Захаровна решила начать без обиняков:

— Слушай, Лиль, мне очень нужна твоя помощь завтра в первой половине дня.