— Вот его карточка… — Она принесла толстую аккуратную тетрадку и начала перелистывать ее в поисках рентгеновского снимка.

А я впилась взглядом в обложку карточки.

«Лазарев Роман Васильевич», — было выведено на обложке крупным аккуратным почерком. Дальше следовал адрес, адрес той квартиры, в которой я прожила почти год и в которой благодаря собственной склочности окончила свои дни Ромина тетя Ара…

А еще ниже стояла лаконичная запись:

«Группа крови — 1, Р+».

Земля ушла у меня из-под ног. Значит, у Романа действительно первая группа крови, я не ошибалась! Но и Сергей Михайлович никак не мог ошибиться, ведь он делал переливание крови, а он четко сказал, что понадобилась кровь редкой, четвертой, группы.

Значит, человек в реанимации — действительно не Роман!

До сих пор я не могла поверить ему, хотя он непрерывно повторял одну и ту же фразу, а я относила ее за счет амнезии, за счет последствий аварии…

Но если он не Роман, то кто же он? И как кто-то другой мог оказаться в машине Романа?

Я совершенно ничего не понимала.

— Наталья Сергеевна, что с вами? — озабоченно воскликнула девушка из регистратуры. — Вам нехорошо?

Она поднесла к моему лицу ватку, смоченную нашатырем.

— Вы так побледнели! Присядьте…

— Ничего, ничего, — я вымученно улыбнулась, — что-то голова закружилась… выйду на улицу, и все пройдет…

— Нужно больше бывать на воздухе! — Девушка следом за мной подошла к дверям. — А снимок-то, вы же забыли снимок!

…Дежурство было не Олино, но мне обязательно нужно было поговорить с тем человеком, который лежал в реанимации и которого до недавнего времени я считала Романом.

Пока я добиралась до больницы, многое пришлось передумать. В голове моей наконец открылся какой-то шлюз, и мысли потекли легко и свободно. Действительно, стоило только поверить, что там, в реанимации, лежит не Роман, как все встало на свои места, все события стали укладываться в определенную схему. Того человека посчитали Романом, потому что обнаружили в его машине, в его одежде и с его бумажником. Он выжил совершенно случайно, об этом говорил мне капитан Сарычев, он не должен был выйти из этой аварии живым. И если бы он погиб, то обгоревшее тело никто не стал бы особенно рассматривать и его похоронили бы как Романа Лазарева. Зачем и кому это было нужно? И если там, в палате реанимации, весь в бинтах и проводах лежит не Роман, то где же тогда Роман и что с ним случилось? Я видела его на даче у Федора, не мог же кто-то посторонний сесть там в его машину и уехать на ней, предварительно испортив тормоза?

Все эти вопросы я собиралась задать мумии, лежавшей в реанимации. Раз он так упорно доказывал мне, что он не Роман, то пусть тогда ответит, кто он такой и как оказался в машине Романа…

Мне удалось без приключений добраться до палаты реанимации, я тихонько приоткрыла дверь, но там оказалась не только незнакомая сестра, но еще и врач что-то делал возле второго больного. Момент для посещения был далеко не самый подходящий, но я просто не могла уйти домой с невыясненными вопросами, все равно пролежу целую ночь без сна. Я тихонько побрела по коридору и увидела приоткрытую дверь маленького чуланчика возле лестницы. Оттуда слышалась возня и стук ведра. Заглянула туда, я увидела свою старую знакомую няньку с лицом говорящей жабы.

— Здравствуйте, — неуверенно произнесла я. Она не разглядела меня в полутемном коридоре и уже нахмурилась было грозно и рот разинула, чтобы заорать, но тут я шагнула ближе к свету, и нянька меня узнала. Не закрывая рта, она тут же сложила его гораздо более приветливо и стала ужасно похожа на старую жабу из мультфильма «Дюймовочка».