– Сколько у нас лучников?

– Шесть, – ответил тот, – включая тебя. – Лицо Уота было совершенно каменным.

– А в замке не то двадцать, не то двадцать пять; не знаю, правда, кто из них арбалетчик, а кто лучник, – заметил Дэффид. – Этот латник – как, кстати, твое имя?

– Роб Эйлуорд, – ответил латник.

– Роб Эйлуорд будет твоим проводником, Уот, – продолжал Дэффид. – Я хочу, чтобы ты обшарил все окрестности в радиусе двадцати миль и привел сюда всех, кто когда-либо натягивал тетиву длинного лука. Неважно, хорошо или плохо, по их словам, они владеют этим искусством. Они просто должны прийти сюда и стрелять во врагов лорда Джеймса. Вряд ли они будут сопротивляться, но если все-таки возникнут какие-нибудь проблемы, то просто тащи их сюда и все. Я могу доверить тебе это дело?

– Можешь, – ответил Уот. Он повернулся к Эйлуорду: – Веди меня туда, где есть лучники.

Они ушли.

Дэффид вернулся к Джиму и Брайену.

– Больше я сделать ничего не могу, сами понимаете, – посетовал он. – Я бы и один охотно пошел на приступ замка, если бы это к чему-нибудь привело, но ведь не приведет. Так что все остальное, сэр Брайен и милорд, зависит от вас.

То, что Дэффид вспомнил о титулах друзей, только подчеркнуло серьезность момента. Пробил час не для дружбы или куртуазности, но для того, чтобы разобраться, кто в этой ситуации должен взять в свои руки бразды правления. Джим почувствовал, что именно это и хотел дать понять своими словами валлиец. Он посмотрел на Брайена.

– Брайен, – попросил Джим, – вероятно, в подобных делах у тебя больше опыта. Что ты посоветуешь?

42

Брайен погрузился в глубокие раздумья.

– Единственное, чего нам делать не следует, – проговорил он, – это скакать прямо к замку; попадемся как кролики в силки. Их больше, чем нас. По справедливости, ловушку следовало бы устроить именно нам, а не наоборот; тогда силы сравнялись бы. Вот тебе, Джеймс… – он взглянул на Джима, – и ответ, – закончил Брайен. – Заманить их в ловушку. Но будь я проклят, если бы знал, как сделать это. Придется, Джеймс, тебе ломать над этим голову.

Брайен совершенно прав, подумал Джим. Это же не война, где ответ, ясный и разумеющийся сам собой, приходит мгновенно. Он просто сжульничал, спихнув все на Брайена, да еще ожидая, что тот мигом представит ему краткий и четкий план действий.

– Ладно, разберемся, – сказал Джим. – Итак, за замком восемьдесят человек, которые, верно, валяются целый день напролет на земле, ожидая приказа, чтобы сесть на коней, объехать замок и броситься на нас.

Он крепко призадумался, но в голову пришла только одна мысль.

– Вот если подумать, то вряд ли они останутся там на ночь, – предположил Джим. – Скорее всего, утром они выезжают из замка, а вечером возвращаются обратно. Но когда они более уязвимы? Рано утром, когда только проснулись и покидают замок? Или в конце дня, когда люди устали, отупели и упарились в своих доспехах за день в ожидании неизвестно чего?

– Я бы сказал, в конце дня, – произнес Брайен. – Поутру воину может быть холодновато, и некоторое одеревенение в суставах тоже ощущается, но, как только начинается бой, он быстро приходит в себя. А поздним вечером, да еще после ужина человек чувствует себя таким вялым, что и делать ничего не хочет. По малейшему поводу он может поссориться с товарищем. В общем, многое за то, что у них не будет настроения дружно, с пылом и без промедления ринуться в бой.