Ответ был прост – она не смогла сдержаться, потому что открыла свое сердце Саксону, позволила себе полюбить его. Раньше она думала, что всякая способность любить умерла в ее груди вместе со смертью матери. Дав волю этой любви, она приоткрыла крышку ящика Пандоры, полного темных страстей, подобного закрытому горшку кипящей воды. И через эту крошечную щель все выплеснулось наружу.

Теперь она обрекла на гибель аббатство Святого Иуды. Всякий раз, закрывая глаза, она представляла себе, как эти грубые, невежественные мужчины врываются в его мирные сады и крадут все ценное, включая и невинность сестер, которые верили, что упорным трудом и высоким духом они служат аббатству и королеве. И вот все это неминуемо должно рухнуть!

Она послала в аббатство Флеретту Д'Амбруаз. Удастся ли девочке добраться туда прежде королевских воинов, или она по приезде найдет аббатство Святого Иуды в руинах?

Мэллори сжала лежавшие на коленях руки в кулаки. Нужно найти способ отправить в аббатство Святого Иуды предупреждение! Даже если ее после этого схватят и приговорят к смерти, она сможет спокойно умереть, зная, что у аббатства есть надежда выжить.

Но кому она может доверить доставку этого предупреждения в аббатство? Уж точно не отцу, который скажет, что она получила по заслугам, потому что отказалась повиноваться ему. Дюрану? Он был добрым, отзывчивым парнем, но согласится ли он оказать ей эту услугу? Мэллори вздохнула. Вряд ли он рискнет вызвать гнев ее отца.

Закрыв глаза, она мысленно пожелала, чтобы можно было поручить Саксону отправить предостережение в аббатство. Он хранил в тайне правду об аббатстве в Пуатье, или это ей просто казалось? Мэллори ни в чем не могла быть уверена.

К тому же ей очень хотелось, чтобы он был сейчас с ней, в этой палатке, обнимал и утешал ее, а она говорила бы ему, как его любит. Даже когда она была зла на него за то, что он предал ее, любовь к нему не уменьшилась. Это не имело смысла. Но все ли в мире должно иметь смысл? Ей отвратительно то, что он сделал, но она любит этого мужчину таким, какой он есть, – преданным и любящим, одаренным творческим воображением и чувственным.

Мэллори сидела и ждала заката. Тени скользили от одной стороны палатки к другой. Когда стало темнеть, она удивилась, почему король отложил ее казнь. Она не могла не пытаться представить себе, что ее ждет. Сколько времени ее будут мучить перед тем, как предать смерти? И придет ли Саксон смотреть, как она умирает?

– Или спасти меня, – прошептала она. Как нелепо, что она только сейчас поняла, что мечтает о благородном рыцаре, подобном тем, о которых он пел при дворе королевы. Разве ей неизвестно, что только круглый дурак мог бы поверить в существование такого человека?

– Рад буду попытаться, – раздался в ответ шепот позади нее.

Она выхватила кинжал и стремительно повернулась, столкнувшись с мужчиной в темном сюркоте с изображением головы животного и полумесяца. Он схватил ее за руку и повалил на землю. Большим пальцем он надавил ей на правое запястье, и кинжал выпал из внезапно онемевших пальцев. Она в изумлении подняла на него взгляд, ошеломленная тем, что узнала его крепкую высокую фигуру.

– Саксон! – прошептала она.

Обхватив ладонями его лицо, она притянула его губы к своим, стараясь поверить, что невозможное возможно. Он с ней! Она в его объятиях!

Затем, с проклятием, которое смутило бы даже Жака Злодея, она оттолкнула его от себя.

Саксон зажал ей ладонью рот. Она не могла разглядеть его лица в темноте, даже когда он почти прислонился к ней, прошептав на ухо:

– Ничего не говори, Мэллори! – Он взял ее под руку и помог сесть. – У нас мало времени, чтобы выбраться отсюда.

Его голос бил в нее рикошетом, подобно туче стрел, отскакивающих от мерзлой земли.