— Такой уж он был человек, — уже спокойно заметила Эдлйн. — Как будто сама смерть отметила его своей печатью: он приносил с собой несчастье и гибель повсюду, где появлялся.

Нет, напрасно я тогда сомневался, подумал Хью, она никогда не любила Пембриджа.

Ее слова напомнили ему о старой дружбе, имевшей столь же роковые последствия.

— Кто-нибудь видел сэра Линдона после сражения? — нетерпеливо спросил Хью.

Уортон понуро кивнул головой.

— Он убит, хозяин, мы нашли его в груде других издохших поганцев, когда священник пришел за них помолиться.

— Уортон, перестань! Аиндон был хорошим человеком, — неожиданно отчитал его Хью.

— Да ну? — поразился Уортон. — А кто переметнулся к Пембриджу? Кто пытался вас убить?

— Он раскаялся! — неуверенно возразил Хью.

— Слишком вы жалостливы стали, как я погляжу, — теперь уже Уортон отчитывал Хью. — Разве мальчики вам не сказали, что он открыл врагу потайной ход?

— Аллен и Паркен не уверены, что это был именно он.

— Ну, теперь-то сомневаться не приходится, в бою он окончательно сбросил личину. Как вы могли поверить его раскаянию? Он трус, он просто пытался спастись, все равно как! Останься он в живых, я бы на вашем месте никогда больше не рискнул доверить ему свою жизнь или жизнь своей жены!

— Я польщена. — Эдлин опустила глаза, чтобы скрыть изумление.

— Оставьте, хозяйка, — ответил Уортон с такой кислой миной, будто надкусил лимон. — Не знаю уж, что нашел лорд в такой редкой упрямице, как вы, но я уважаю вас, потому что привык доверять его мнению.

— Однако все же не поверил, когда я сказал, что сэр Линдон искренно раскаялся, — раздраженно бросил Хью.

— Я заранее знал, что вы примете его сторону — старую дружбу так просто не забудешь, — пожал плечами Уортон. — Но он умер, к чему теперь спорить?

Действительно, к чему? Уж не Уортон ли воткнул под ребро Линдону нож? Вполне возможно. Впрочем, хозяин слишком хорошо знал своего слугу, чтобы рассчитывать на его признание.

— Что случилось, то случилось, — примирительно пробормотал Хью. — Я не в силах ничего изменить.

Однако в глубине души он и не хотел ничего менять. Он никогда бы уже не смог верить Линдону, как раньше, и их новые отношения, как бы они ни сложились, были бы им обоим в тягость.

— За исключением излишней доверчивости, в остальном хозяин выше всяких похвал! Он ведь еще до начала битвы с де Монфором умудрился разогнать пол-армии мятежников! Как вам это удалось, хозяин? — хитро прищурившись, спросил Уортон.

Хью не рассердился на него за это подшучивание, напротив, он с радостью воспользовался случаем, чтобы выразить уважение женщине, которую любил.

— Меня научила этому жена.

— Неужели? Когда же это?! — От удивления у Эдлин округлились глаза.

— Милая, — сказал Хью, — увидев, как благодаря своей сообразительности ты дважды одержала верх над гораздо более сильным противником, я решил пойти по твоим стопам!

К ужасу Хью, глаза Эдлин медленно наполнялись слезами.

Она плачет! Он растерялся, ведь ему еще не приходилось иметь дела с плачущими женщинами. Он бы с радостью сбежал, но из-за ранений просто не мог двинуться с места.

— Эй, почему ты плачешь, ведь я, кажется, не сделал тебе ничего плохого. Разве я не признал твою правоту?

— Потому и плачу! — Вытащив из сумки полоску бинта, Эдлин вытерла ею нос.