В общем, проблема сводилась к тому, что замок развивался, рос, но на его развитие пока у нас было слишком мало средств.

Идею мне подала санги Брон. Когда она связала первую жилетку для своего мужа, довольно красивую и аккуратную работу со сложным рисунком, она, закрыв последний ряд резинки и, любовно поглаживая разложенное на столе изделие, сказала:

- Вы бы, санги Алуна, учениц что ли из города набрали, этакая красота получается!

- Учениц?

- Ну, конечно, селянка за такое заплатить не сможет, и даже горожанка – не каждая, а вот, например, дочки купеческие, мне кажется, охотно пойдут учиться, если показать образцы и не слишком ломить цену…

Немного подумав, посоветовалась с Ольгердом и сангиром Пероном, озадачила их подсчетами, а сама занялась созданием альбома с образцами. Скромничать я не стала. Вспомнила все, что знала из прошлой жизни, не только всевозможные звезды, клетки и орнаменты, фигурки животных или силуэты деревьев, туда же, в альбом, добавила полтора десятка ажурных образцов, и почти двадцать квадратиков с выпуклыми косами, шишечками и сложными резинками.

Мой дамский кружок, который каждый вечер собирался вместе, охал и ахал над каждым новым рисунком и узором. И санги Брон обещала лично набрать мне учениц ближе к весне.

- За такое искусство, санги Алуна, купцы хорошо заплатят, поверьте мне. Люди они практичные и когда невестку, или жену молодую в дом берут, всегда интересуются, что юная девица руками умеет делать. Особенно те, кто богат, такое ценят – чтобы жена будущая всякую женскую работу знала. Они для работы прислугу в дом берут, а вот изделиями жен – хвалятся.

Так что днем теперь я была довольно плотно занята – до обеда я тратила время на то, чтобы подготовить схемы будущих узоров, записывала все варианты вязки, которые знала, и мои папки с материалами становились толще день ото дня.

Нельзя сказать, что я тяготилась обществом гостьи, но за те дни, что она жила у нас, я заметила несколько мелких, но неприятных шероховатостей в ее поведении, которые она всегда легко объясняла. Но даже эта легкость чем-то раздражала меня. Возможно, мы просто были слишком разные, но проводить с ней целые дни мне не хотелось.

Поэтому я и радовалась, что у шан Эльды появилась подруга, с которой она проводит время. Тем более, что через некоторое время швы шан Эльды стали выглядеть значительно аккуратнее.

Один из первых случаев неприятного разговора с юной вдовой произошел у меня буквально через три дней после отъезда канцлера. Поняв, что шан будет зимовать в замке, я сама отвела ее в швейную мастерскую и попросила ронсу Милль сшить несколько платьев и все остальное, что попросит гостья – Эльда ростом выше меня на целую ладонь, и, признаться, мое платье сидело на ней несколько неуклюже. Шан тогда потупилась и попросила разрешения шить одежду вместе с Келти.

- Она, санги Алуна, лучше понимает, что я хочу. А я учусь у нее красиво и ровно шить.

Возможно, в этом была и моя вина, но через несколько дней за обедом, именно в тот день, когда в гости к Ольгерду за чем-то заехал сангир Кетро со своим управляющим, еще до того, как подали первое блюдо, я разговаривала с ними в трапезной, когда муж вдруг прервался на полуслове и вытаращил глаза. Одновременно с гостями я обернулась к дверям и увидела шан Эльду в ее новой одежде.

Платье ее напоминало очень короткую приталенную тунику – гораздо выше колена и плотно охватывало изящный стан. Блестящий желтый атлас был щедро осыпан золотыми украшениями – пятилепестными цветочками со вставками из искрящихся зеленых и красных камешков, и все бы ничего, но полы туники не сходились на смуглом обнаженном теле сантиметров на десять, а чтобы они не распахивались, их скрепляли изящные золотые цепочки, которые совершенно не мешали рассматривать и полуобнаженные округлости груди, и бархатистую кожу живота.