Она поставил чашку с кофе в центре стола, обложив ее бумагами.

— Вряд ли тебе стоит продавать дом.

Она схватила чашку.

— Роберт…

— Все, не буду. Я думаю, лучше, если пройдет время, прежде чем ты предпримешь что-либо. — Он сложил руки в театральном жесте. — Ну, позволь мне закончить. Мой па говорит, не стоит сильно менять свою жизнь сразу после смерти любимого человека. Лучше подождать хотя бы год. Дать себе время прийти в себя, чтобы понять, что тебе на самом деле нужно. Не уверен, что он всегда прав, но в этом я с ним согласен.

— Роберт, — нежно промолвила Нест, — это очень хороший совет.

— Я тоже так думаю. Стоит принять его во внимание.

Нест отставила чашку. Роберт невыносим, но она все равно его любит. Он смешной, умный, бесстрашный. Может быть, он ее опора? Он ведь защитил, пять лет назад, когда отец ворвался в ее жизнь. Если бы не Роберт, дедушка никогда не нашел бы внучку в тех пещерах в парке. Именно Роберт побежал за ней ночью, когда она столкнулась с отцом, когда ей казалось, что она совсем одинока. А она отмахнулась; мало того, бросила его без чувств одного, пока сама разбиралась с ситуацией. А он нашел в себе силы не отказаться от девушки.

Она почувствовала укол памяти. Роберт остался ее единственным другом.

— Завтра мне нужно возвращаться в колледж, — сказала она. — А тебе когда?

Он пожал плечами.

— Послезавтра.

— И ты проделал весь путь от Калифорнии до дома ради уик-энда?

Он зябко поежился.

— Ну…

— Навестить родителей?

— Нест…

— Не можешь ответить, так ведь?

Он мигнул и покраснел.

— Да.

— А ты не подумал, что я тебя насквозь вижу? — спросила девушка. — Следи за собой, парнишка.

Он смущенно посмотрел себе под ноги. Таким он ей нравился — мягким и уязвимым.

— Хочешь сходить со мной на могилу к Ба и деду, положить цветы к их урнам?

Он сразу загорелся.

— Конечно.

Она уже шла к гардеробу.

— Подожди, я возьму пальто, мистер Красавчик.

— Вот блин, — откликнулся он.

Глава 2

Они вышли с заднего крыльца, спустились по ступенькам через двор, сквозь дыру в изгороди, отмечавшей границы владений Фримарков, вышли на дорогу, ведущую к Синиссипи-парку. Нест несла большую охапку цветов, купленных накануне вечером и простоявших ночь на крыльце в ведре с водой. Еще не было и девяти; ветерок веял прохладой, трава намокла от росы. Парк простирался перед ними — широкий простор бурной, недавно подстриженной растительности, уходящий вдаль, тенистые рощи и неровные завесы тумана, поднимавшегося над Рок-ривер. Голая почва бейсбольных полей с холмиками для подающих еще темнели от влаги и ночной прохлады. Большие раскидистые деревья лишились большей части своих одежд, и теперь листья красочным ковром покрывали землю: красные, золотые, оранжевые и коричневые лоскутки. Игрушки на детских площадках напоминали скульптуры каких-то безумных мастеров, а деревянные стойки и скат санного спуска блестели изморозью. Перекладина у входа была опущена, чтобы никакой транспорт не мог въехать в парк после десяти вечера и до десяти утра. В отдалении одинокий владелец ирландского сеттера прогуливал своего любимца, который в этот утренний час блестел от росы.

Кладбище лежало в западной части парка по другую сторону цепной изгороди. Они выросли в парке и перелезали через эту изгородь с тех пор, как были детьми — Роберт, Касс Минтер, Брайанна Браун и Джаред Скотт, и, конечно же, она сама.