|
Почему вы не отдали его мне? Королева молчала. — Я любила его, — продолжала Элейна. — Я родила от него чудесного сына, который еще будет первым среди рыцарей мира. — Элейна, — сказала Гвиневера, — покиньте мой двор. — Разумеется. Гвиневера внезапно схватила ее за подол. — Не говорите никому, — торопливо сказала она. — Ни слова о том, что случилось. Если вы скажете, он погибнет. Элейна высвободила юбку. — А вы полагали, что я скажу? — Но как же нам быть? — воскликнула Королева. — Неужели он обезумел? Может быть, он еще отойдет? Что теперь будет? Может быть, нужно что то сделать? И что сказать людям? Элейна не стала задерживаться для дальнейших объяснений. Однако у двери она обернулась, губы ее дрожали. — Конечно, он обезумел, — сказала она. — Вы завладели им, и вы его погубили. Что еще вы с ним сделаете? Когда дверь затворилась, Гвиневера опустилась на пол. Она уронила истерзанный платок и заплакала — медленно, просто и искренне. Спрятав лицо в ладони, она содрогалась от горя. (Сэр Боре сказал ей однажды: «Тьфу на ваш плач, ибо плачете вы лишь тогда, когда ничего уже не поправишь».) 19 Два года спустя Король Пеллес сидел в башенном покое вместе с сэром Блиантом. Утро было морозное, ясное, безветренное, и на замерзших полях лежала дымка, столь легкая, что в ней и голубь бы не заблудился. Сэр Блиант, ночевавший в замке, щеголял в алом плаще с белой меховой опушкой. Во дворе сэра Блианта ожидали оруженосец и конь, готовые доставить его обратно в Замок Блиант, но хозяин и гость решили позавтракать перед тем, как ему отправиться. Сидя у камина, в котором щедро горело цельное бревно, и согревая перед огнем руки, они потягивали глинтвейн, заедали его печеньем и беседовали о Диком Человеке. — Я совершенно уверен, что прежде он был джентльменом, — говорил сэр Блиант. — Я видел, как он совершал такие дела, на какие никто, кроме джентльмена, не способен. Да и владение оружием было у него прирожденное. — А где он теперь? — спросил Король Пеллес. — Бог его знает. Как то утром, когда в Замке Блиант собралась охота, он сгинул. Но в том, что он был джентльменом, я уверен. Глядя на пламя, они еще отхлебнули вина. — Если желаете знать мое мнение, — понизив голос, прибавил сэр Блиант, — то, по моему, это был сэр Ланселот. — Невозможно, — сказал Король. — Он был высок и могуч. — Сэр Ланселот погиб, — сказал Король, — Бог да смилуется над ним. Это ведомо всякому. — Но это ведь не доказано. — Если бы он был сэром Ланселотом, вы бы его ни с кем не спутали. Более некрасивого человека я в жизни не видел. — Я с ним никогда не встречался, — сказал сэр Блиант. — Доказано, что сэр Ланселот, лишившись разума, бегал в одних штанах и рубашке, пока его не изодрал дикий вепрь, а затем он скончался в отшельнической обители. — И когда это случилось? — Под прошлое Рождество. — Примерно в это же время и мой Дикий Человек убежал вслед за охотой. И охотились мы тоже на вепря. — Ну что же, — сказал Король Пеллес, — вполне возможно, что мы говорим об одном и том же человеке. Если так, это интересно. А откуда он взялся, этот ваш малый? — Дело было в прошлом году во время летних поисков приключений. Я, как обычно, отыскал луг покрасивей, разбил шатер и сижу себе внутри, ожидаю, пока что нибудь подвернется. Как сейчас помню — сижу, играю в шахматы. Вдруг слышу, снаружи кто то вопит, выхожу, а там какой то голый человек лупит по моему щиту. А карлик мой сидит на земле и потирает шею — этот маньяк ее едва не сломал, карлик то, оказывается, и звал на помощь. |
