- Спеть? Если честно, пою-то я не особо! Пок даже дразнится, что у меня голос и слух, как у осла. Но я попробую.

И прокашлявшись, Лей тихонько запел любимую мамину песню:

Принесу тебе охапку цветов,

А в букете спрячу сердце своё.

Я не стану говорить лишних слов,

Моё сердце за меня пропоёт…

Когда он замолк, Ния заговорила не сразу. Он уже подумал, что усыпил её своей песней, когда она шепнула:

- Спасибо. Это именно та песня, которую мне хотелось услышать.

- Разве ты уже слышала её?

- Может быть, в мечтах.

Лей догадался:

- Ты смеёшься надо мной?

- Нисколько. Эта песня – о любви. Разве кто-то может смеяться над любовью? Хотя люди позволяют себе и такое…

Погладив её маленькую голову, мальчик заметил:

- А ты не особо жалуешь людей!

- Они убивают гадюк. Хотя отлично знают, что змеи уклоняются от встреч с людьми. Они всегда нападают первыми и забивают нас палками. От страха. Многие преступления в мире совершаются только из страха.

Лею стало трудно дышать от жаркой волны, прихлынувшей к лицу. Заметив это, Ния встревоженно потянулась к нему:

- Что такое? Тебе плохо?

- Я тоже… ударил того купца… из страха. Мне показалось, будто он достаёт кинжал.

И покаянно воскликнул:

- Нет мне прощенья!

- Есть, - твёрдо произнесла Ния. – Если ты придёшь к этому человеку и покаешься в своём грехе, неужели же он не простит тебя?

У Лея болезненно сморщилось лицо:

- Если я приду к нему, меня снова схватят! И кинут в тот же подвал. Я сгнию там заживо!

- Но иначе ты будешь жить с этим камнем на сердце.

- Ты предлагаешь…

Она резко дёрнулась всем длинным телом:

- Нет! Я ничего не предлагаю. Ты сам должен решить: достаточно ли ты храбр, чтобы ответить за свою вину, и достаточно ли благороден сердцем, чтобы попросить прощения у человека, которого обидел.

- Я не знаю, - прошептал он. – Ты разговариваешь со мной, как со взрослым! И требуешь вести себя по-взрослому. Но ведь я ещё не вырос!

- Ладно, - согласилась она. – Тебе видней.

Кажется, Ния хотела добавить что-то ещё, но не успела. За спиной Лея затрещали кусты, и тяжёлый топот на миг заглушил все другие звуки. «Колдун!» - мальчик совсем по-змеиному учуял его запах и вскочил, сбросив Нию с колен.

- Беги в воду! Я задержу их. Мне они ничего не сделают, им нужна только ты!

Показалось или и впрямь его слуха коснулся шёпот:

- О, мой рыцарь…

«Какой из меня рыцарь… От горшка – два вершка!» Схватив первую же подвернувшуюся ветку, Лей вспрыгнул на пень, чтобы стать вровень со взрослым. И замахнулся своим первобытным оружием:

- А ну, стой! Не подходи!

Те двое, что прибежали с колдуном в нерешительности замерли. Из-под чёрного капюшона блеснул недобрый взгляд:

- Уйди, малец. Уйди по-хорошему.

- Ага! – презрительно бросил мальчик. - Это вам придётся уйти. Ни с чем! Гадюка-то уже – тю-тю!

Её имени Лей решил чужакам не называть. Размахивая веткой, он защищал тропу, по которой уползла Ния, но враги уже пришли в себя, и бросились к озеру по траве. Она была ещё слишком низкой, чтобы задержать их, а Лей оказался чересчур мал, чтобы прогнать их прочь. В отчаянии он помчался за ними следом, на бегу вглядываясь в посветлевшую озёрную гладь. И с облегчением перевёл дух: казавшаяся сонной, вода скрыла Нию, и невозможно было даже угадать, в каком месте она спряталась.

«Ух ты! – восхитился Лей. – Оказывается, гадюки и нырять умеют!» Но облегчение было мгновенным, громилы колдуна уже подступили вплотную. То, как он размахивал своей дубиной, никого особенно не пугало, любой из них мог выбить её одним ударом.