– Мы давали обет защищать христиан в Святой Земле! – всхлипнул Ги. На щеке его багровела огромная ссадина.

    "Прежде всего ты давал обет послушания", – хотел сказать Роджер, но не успел. Звучный звук рожка раздался впереди. Все, не сговариваясь, обернулись. С вершины холма спускалась ватага всадников.

    – К бою! – Роджер коршуном взлетел на коня.

    – Повеселимся! – сверкая глазами, крикнул подъехавший Иоаким. – А то и размяться не успел.

    Однако новые противники враждебных намерений к ватаге не высказали – копья их так и остались торчать наконечниками кверху. Ехавший впереди всадник пришпорил коня, и подскакал к Роджеру.

    – Сеиф!

    – Ты припозднился, господин! – ответил Сеиф, поблескивая белыми зубами.

    – Ты тоже, – сказал Роджер, указывая на дорогу.

    – Вы справились без нас! – хохотнул Сеиф. – Мы видели этих шакалов с вершины того холма, как и вас; я понял, что вам не разминуться. Они не знали, что встретят самого Зародьяра…

    Роджер не ответил, хмуро наблюдая, как подъехавшие воины Сеифа принялись живо обдирать трупы убитых сарацин.

    – Надо их похоронить! – сказал Сеиф. – Правоверные, как и мы.

    – Только быстро! – велел Роджер. – Вели своим нукерам выпрячь лошадей из повозки, оседлать. Свободных коней возьмете на повод – пригодятся. Дальше поедем верхом.

    – Господин!

    Роджер глянул в сторону. Воин Сеифа протягивал ему залитый кровью пергамент.

    – Заткни его в рот этой собаке! – прошипел рыцарь. – Кому нужен дырявый фирман?

    – А это? – воин показал ему саблю предводителя сарацин в богато украшенных ножнах. – Настоящая дамасская сталь!

    – Отдай ему! – указал Роджер на Козму. – Он его убил…

    Сойдя с коня, рыцарь вытащил из седельной сумки секиру и подошел к повозке. Несколько раз ударил наотмашь по боковой доске, ослабляя крепление. Затем подцепил доску лезвием секиры, оторвал. Засунул руку в образовавшую дыру, вытащил тяжелую кожаную суму, перебросил ее через плечо…

    Рядом кто-то всхлипнул. Рыцарь посмотрел: девчушка в драной рубашке, присев на корточки, жалась к колесу повозки. В суматохе все о ней забыли.

    – Ги! – окликнул рыцарь. – Достань платье из повозки, – приказал он подбежавшему оруженосцу, – и дай ей. Оно хорошее – сам знаешь, – усмехнулся Роджер, видя, как мальчик заливается краской. – Затем усади ее на коня и оберегай, раз дал обет…

    3.

    Ярукташ, войдя к эмиру, не поклонился как обычно, а распростерся ничком на ковре – головой к носкам туфель Имада.

    – Кто? – задохнулся Имад. – Мариам? Юсуф?

    – Они здоровы, господин, хвала Аллаху! – ответил евнух, не поднимая головы. – И жена твоя, и сын.

    – Кто?!.

    Ярукташ сунул руку за пазуху и, все так же лежа, протянул эмиру измятый шелковый пояс. Имад развернул. Богато вышитый орнамент пятнали рыже-черные пятна.

    – Селим…

    Имад на мгновение закрыл глаза, а когда открыл снова, они горели.