– Есть старший сын Шрюсбери…

Херефорд изменился в лице, глаза потемнели.

– Может, я согрешил, соединяя одну сестру с сыном жадного борова, но не выдам другую за отпрыска такого змея. Чтобы я больше не слышал этого имени!

Леди Херефорд смешалась. Дело в том, что обстоятельств поспешного отъезда сына во Францию ей никто не объяснил, а предательство Шрюсбери сыграло большую роль в тогдашних трудностях Херефорда. Он же не забывал этого, и союз с их домом исключался.

– Сын Честера тоже не в счет, – продолжал Херефорд, успокоившись, – церковь этого не допустит, да и что это дает, если Честер с дочерью гораздо ближе, чем с сыном. Я думал еще о втором мальчике Бигода… Мне нужен союзник на востоке, но я не видел его сам, и семья довольно тяжелая.

– Это так далеко от нас, Роджер! Норфолк – это через всю Англию. А что сын Глостера? У него мальчик в летах нашей Анны, не так ли?

– Д да, – послышался протяжный ответ, – хилое, как его мать, создание с папиным выражением на лице. Конечно, хочется выдать сестру за богатого, но не так, чтобы она страдала потом. Ты напомнила мне еще подходящие партии… Двоих мальчиков. Лучший из них – Джон Фитц, старший сын Джильберта…

– Джильберта Фитца? Он же сам незаконнорожденный!

– Неужели? Но сын законный и прямой наследник Джильберта безо всяких помех. Роберт Глостер тоже был внебрачный ребенок. Мать Патрика, кроме того, сестра Солсбери…

– А его бабка была дочерью кожевника!

– И наш покойный король тоже! И мать Вильгельма Незаконнорожденного тоже была дочерью кожевника, а он ее как почитал! – засмеялся Роджер. – Не надо плохо говорить о дочерях кожевников, они рожали хороших мужчин!

– Нет смысла с тобой спорить, Роджер, делай как хочешь!

– Я так и делаю, только не как хочу, а как считаю лучшим. Ты знаешь, я всегда прислушиваюсь к твоим доводам. Иначе бы не обсуждал с тобой это. Просто ты говоришь не дело, отвергая жениха потому, что отец его был незаконнорожденным.

– Рожать внебрачных детей – это грех. Наказание за это падет на тех…

Тут Херефорд громко рассмеялся, и священник строго глянул на него.

– Полностью согласен, мама, только осторожно, ты отдавила мне ногу!

– И для тебя такой же грех, как для других, даже если ты мой сын.

– Конечно, – он продолжал давиться смехом, – так что молись за меня. Второй, о ком я подумал, не столь замаран происхождением, но уступает качеством и количеством… Это третий сын Солсбери. Он уже несколько лет сражается по правую руку отца и на десять лет старше Кэтрин, а это вполне допустимо. Наконец, Вильям… Этот младше Кэтрин, правда, ненамного, но для такой молодой пары, при том, какая Кэтрин своенравная, боюсь…

– У тебя на каждом шагу мудрая пословица и хороший совет, неплохо бы самому следовать им. Элизабет не моложе тебя, а уж упрямством…

«Начинается, – подумал Херефорд. – И зима – не мороз! Жарко станет в замке Херефорд, как приедет Элизабет!»

– Мне, мама, не пятнадцатый год, – примирительно сказал он, – но даже в пятнадцать и будь Элизабет на десять лет старше, при всем ее, как ты выражаешься, упрямстве, можешь быть спокойна, она бы мной не правила. – По его лицу скользнула усмешка, которую он постарался скрыть. – Я тебе отплачу той же монетой. Все, что мне надо, это чтобы ты проследила, если сможешь… и потом мне сказала, как Кэтрин будет себя вести с этими двумя пареньками или с другими, которые покажутся тебе подходящими, и кто из них и как ей понравится.