– Подержите его… Дайте сказать! – тяжело дышал Вальтер. – Мой дорогой, бесценный братец, не дав и слова молвить, готов меня задушить! Видит Бог, я буду молчать, пусть он изойдет кровавым потом, но это будет моя месть!

– Говори, что у тебя есть, и быстро! – прорычал Сторм, удерживая Херефорда. – Или я сам придушу тебя как собаку!

– Я – собака и дурак, да? Злодей и мразь, да? Вальтер всегда мразь, а Роджер – хороший! Зачем же я тогда два дня и две ночи без сна, без отдыха рыскаю, чтобы узнать, где леди по имени Херефорд? Или вы думаете, я ее захватил? Думаете, что я готов приложить руки к любому дерьму?

Юноша весь дрожал, в глазах стояли слезы гордости и обиды. Херефорд, которого Сторм не выпускал из рук, успокоился. Сторму показалось, что он даже перестал дышать.

– Что ты мне дашь, Роджер? – Вальтер пытался справиться с душившими его рыданиями.

Один из тех, кто держал его, выругался и сплюнул, сочтя, что его слезы вызваны страхом, а слова – жадностью. Но мудрого Сторма это тронуло до глубины души. Он хорошо помнил, как ему еще совсем недавно пришлось выкрикивать столь же отчаянные слова. Он мог бы много рассказать, что делает с человеком несправедливое обвинение в коварстве и зле. Но сейчас было не время и не место для этого. Он оставил Херефорда и поковылял прочь: тяжко ему было смотреть на ссору братьев.

– Отпустите его! – приказал Херефорд. – Вальтер, скажи своим, чтобы сошли с коней и передохнули.

– Не боишься, что я брошусь на тебя и отниму твою добычу?

– Пройдемся немного со мной, – сказал Херефорд, пропустив мимо ушей слова брата. – Я устал в дороге, все затекло, надо размять ноги.

Они молча пошли вместе в сгущавшиеся сумерки.

– Ну, что ты дашь мне? – спрашивал Вальтер с язвительной усмешкой. – Мы одни. Никто не узнает о твоей сделке с братом простолюдином.

– Ничего. Ничем платить тебе не собираюсь, ни деньгами, ни обещаниями. У меня всего час времени… пока появятся звезды, если они вообще появятся. Я хотел бы помириться с тобой. Вальтер, ради всего святого, скажи… нет, не то, где сейчас Элизабет, решай сам, сказать это или не сказать… Скажи, какого гонца ты мне послал?

Вальтер остановился, посмотрел прямо в лицо брата, уже плохо различимое в темноте, стараясь понять, чего он хочет.

– А какая тебе разница?

– Разницы нет, но, пожалуйста, ответь на мой вопрос.

– Какой ты стал вежливый.

– Разве грубость в моей привычке? – тихо переспросил Херефорд.

– Ты никогда раньше не говорил со мной так. Только поэтому и не из за чего другого скажу… Ты не знаешь этого человека, но он знает тебя хорошо, это был Рыжий Олаф, шотландец. Ты доволен?

– Да. Доволен и сильно огорчен одновременно.

Вальтера удивило страдание и раскаяние, звучавшее в этих словах, он никак не ожидал такого ответа и смутился. Он не подозревал и не мог знать, как нелегко Роджеру, который больше всего боится показать свою неуверенность. Только поэтому брат встречал в нем либо строгую жесткость, либо снисходительную мягкость, которой тот прикрывал свою вину, а это страдание Роджера он истолковал как уязвленную гордость.

– Огорчен? Тебе есть от чего. Многоуважаемый Херефорд попал впросак, и кто его выручает – его непутевый брат! Да предложи ты мне корону, я не возьму! Все, что мне надо – признайся, что ты глупец, и как сатисфакцию – проси сведений о своей жене.

– Твоя цена слишком мала.